Чужое сердце

– Птице нельзя сделать искусственное дыхание, идиот! – рявкнул Кэллоуэй. – У нее же клюв.

Я отложил самодельную кисточку (комок туалетной бумаги) и направил отполированный до зеркального блеска черенок так, чтобы видеть происходящее в камере. Птичка лежала без движения на гигантской ладони Кэллоуэя.

– Шэй, – взмолился он, – пожалуйста!

Ответа не последовало.

– Передай его мне, – сказал я, опускаясь на корточки с леской в руке.

Я переживал, как бы птица не оказалась слишком крупной, чтобы протиснуться в щель, но Кэллоуэй обернул ее в платок, завязал узелок и передал хрупкий груз по широкой арке над помостом. Я связал свою леску с его и осторожно подтащил тельце.

Не сдержавшись, я все же отвернул край платка. Веко Бэтмана стало фиолетовым и покрылось сеткой морщинок, перья на хвосте растопырились веером. Крохотные крючочки на кончиках лапок были острыми, как иголки. Когда я их коснулся, птица не пошевелилась. Я положил указательный палец под крылышко (у птиц ведь сердце там же, где у нас?), но ничего не почувствовал.

– Шэй, – тихо сказал я. – Я понимаю, что ты устал. И что у тебя своих проблем по горло. Но я прошу тебя, хотя бы взгляни.

Прошло целых пять минут – достаточно, чтобы потерять надежду. Я снова завернул птицу в тряпочку и, привязав к кончику лески, забросил на помост, откуда ее мог забрать Кэллоуэй. Но прежде чем наши лески сплелись, откуда-то сбоку выскочила еще одна – и Шэй перехватил птицу.

В зеркале я видел, как Шэй выпростал Бэтмана из платка и зажал в руке. Как он поглаживает малиновку пальцем, как бережно прикрывает ладонью, словно поймал упавшую звезду. Я затаил дыхание, ожидая, пока птичка дернет крылышком или тихонько запищит, но через несколько минут Шэй снова спеленал ее.

– Эй! – крикнул Кэллоуэй, который тоже следил за всем происходящим. – Ты же ничего не сделал!

– Оставь меня в покое, – повторил Шэй.

Воздух стал горьким, как миндаль; я вдыхал его с омерзением. Глядя, как он возвращает мертвую птицу, я на самом деле видел, как уходят наши последние надежды.

Мэгги

Когда Гордон Гринлиф встал, колени его отчетливо хрустнули.

– Вы изучали сопоставительные мировые религии в ходе своих исследований? – спросил он у Флетчера.

– Да.

– И разные религии относятся к донорству органов по-разному, не так ли?

– Верно, – сказал Флетчер. – Католики верят лишь в пересадку, осуществленную после смерти, и не позволяют рисковать жизнью, к примеру, в процессе сдачи тканей. Донорство органов' они всесторонне поддерживают, равно как и иудеи и мусульмане. Буддисты и индуисты считают, что донорство – вопрос совести, и очень высоко ценят акты милосердия.