|
Она кивнула, все так же глядя на Джоджо влюбленными глазами. – Это очень мило с твоей стороны – что ты пришла, чтобы развлечь меня, и все такое, но мне на самом деле надо заниматься. Ты лучше не слушай моих… – почему-то слово «гребаных» не слетело с языка Джоджо, а осталось произнесенным лишь мысленно, – товарищей по команде, особенно этого… Майка, ну того, который белый. Выражение ее лица оставалось неизменным: легкая влюбленность, очарование собеседником и прямая, открытая улыбка. – Ну… а можно я просто посмотрю? – Посмотришь? В каком смысле? На что тут смотреть? – Посмотрю, как ты занимаешься. Джоджо пристально вгляделся ей в глаза Прикалывается, что ли? Да нет, не похоже. Чем-то она отличалась от большинства фанаток. По крайней мере, ее речь не пестрела бесконечными «супер-супер» и «серьезно?». Да и никаких заигрываний в ее взгляде он не увидел. – Зачем тебе это? Какой прок тебе смотреть, как я буду читать книжку? Девушка смотрела на него все тем же открытым, бесхитростным, спокойным взглядом. При этом она по-прежнему улыбалась, но на этот раз в ее улыбке Джоджо заметил что-то новое: эта улыбка словно говорила ему: «Ты что же, так ничего и не понял?» – Я ненадолго, – сказала она. Не успело слово «ненадолго» слететь с ее губ, как – вот так сюрприз! – рука скользнула к его ширинке. Мэрилин продолжала улыбаться и глядела в глаза Джоджо: «Ничего, сейчас все поймешь». Она расстегнула молнию на брюках-хаки и запустила руку внутрь. Джоджо отрицательно покачал головой, но получилось это у него… не слишком убедительно. Теперь ее рука уже пробралась в разрез его спортивных трусов, и Джоджо непроизвольно закрыл глаза и, словно впав в транс, невнятно забормотал: – О ч-ч-ч-черт… о ч-ч-ч-черт… К тому времени, как они добрались до кровати, Мэрилин сумела расстегнуть ремень и верхнюю пуговицу на его брюках. Как и у большинства мужчин в подобной ситуации, мозг Джоджо съежился и без труда провалился куда-то в пах. Как прошли следующие несколько часов, почему-то начисто стерлось из его памяти… Ощущение было такое, словно его из глубокой шахты, где стоит кромешная тьма, мгновенно вытащили на слепящий свет… В первый момент Джоджо совершенно не представлял, где находится. Кроме того, его мозг, так и не сумевший перебраться обратно в черепную коробку, отказывался понимать, что, собственно говоря, происходит. Не успевшие привыкнуть к яркому свету после густой темноты глаза отказывались предоставлять ему информацию об окружающем мире, звуки были маловразумительны, оставалось лишь обоняние: в нос Джоджо ударил безошибочно узнаваемый запах выпитого и пролитого пива. — 677 —
|