|
Только Бадди и Сэму, скрючившимся на узкой лавочке, изображающей заднее сиденье в полуторной кабине пикапа, было решительно наплевать на дорожные условия и скорость приближения к дому. Обрадовавшись паузе в разговоре старших, они просто засыпали Шарлотту вопросами: мальчишкам страшно хотелось знать все самое важное про очень знаменитый колледж, откуда их собственная сестра приехала на рождественские каникулы. – Шарлотта, – сказал Бадди, которому на прошлой неделе исполнилось одиннадцать лет, – а Трейшоун Диггс – он какой? – Я с ним не знакома, – ответила Шарлотта. Ее слова прозвучали холодно и бесстрастно, хотя сама прекрасно понимала, что младшему брату следовало сказать хотя бы: «Знаешь, Бадди, я, к сожалению, еще не успела с ним познакомиться», – причем в этих словах, как и во всем, что она говорит, должна звучать неподдельная радость от встречи и общения с родными. Но Шарлотта не могла. Прикинуться веселой и жизнерадостной – это было сейчас выше ее сил. – Да ты что? – В голосе Бадди звучали в равной мере изумление и разочарование. – Неужели ты его даже не видела? – Нет, – все тем же бесцветным, каким-то неживым голосом ответила Шарлотта. – Ни разу не встречала. – Да ну, не может быть, наверняка видела. Какой он вблизи – в нем ведь семь футов росту? Шарлотта молчала. Она прекрасно понимала, что такое поведение просто непростительно, но депрессия вытесняла все остальные чувства. Статуя Саморазрушения никак не могла сойти с пьедестала: настолько девушка была охвачена Скорбью. – Бадди, я правда его не видела. – Ну на площадке-то, во время игры – видела? – Вопрос брата прозвучал скорее как мольба. – Я тебе говорю – вообще не видела. Знаешь, сколько стоит билет на матч? Кучу денег. Да еще попробуй его купи, даже если деньги у тебя есть. Я его и по телевизору никогда не видела. В этот момент подал голос Сэм: – А Андре Уокера видела? Он такой крутой. – Сэму всего восемь лет, но он уже знает, кто такой Андре Уокер. Странно это как-то – странно и грустно. – Нет, его я тоже не видела, – ответила Шарлотта всем тем же безжизненным голосом. – А Вернона Конджерса? – все еще не теряя надежды, продолжал допытываться Сэм. – Нет. Стон разочарования на заднем сиденье был исполнен дуэтом: первый голос принадлежал Бадди, второй – со слабым подвыванием – Сэму. Когда все эмоции в тебе уже умерли, с удивлением обнаруживаешь, что чувство вины еще подает признаки жизни. К собственному удивлению, Шарлотта словно со стороны услышала свой голос: — 595 —
|