Я Шарлотта Симмонс

Шарлотта поспешила снять свою парусиновую сумку, висевшую на согнутом мизинце левой руки Хойта. По-видимому, именно ее сумка могла оказаться той самой соломинкой, грозившей переломить спину верблюда, но сейчас ей было не до того, чтобы копить обиду на Хойта.

– Спасибо, – сказал он. Затем обернулся к Крисси и Николь и со смехом пояснил: – Я говорю – палец чуть, на хрен, не отвалился!

Что ж, Шарлотте оставалось только стоять посреди этого великолепного холла гостиницы, похожей на дворец, и наслаждаться завершенностью своего образа – кеды, джинсы, футболка и дешевая стеганая куртка на синтетическом утеплителе, в которой она походила на ходячую ручную фанату на тоненьких ножках. Небольшая парусиновая сумка – единственный предмет багажа – была как раз достойной недостающей для полноты впечатления деталью. «Как, интересно, эта деревенщина оказалась здесь, посреди всей этой роскоши, кто же это так прикололся, пригласив ее сюда в качестве своей подруги?» Тихо-тихо, уже смирившись со своим поражением на всех фронтах, она спросила у Хойта:

– А мой ключ тоже у тебя?

– Твой ключ? – Похоже, этот вопрос застал парня врасплох. После некоторого замешательства он напустил на себя занятой вид и сказал: – Да, конечно. Все ключи у меня. Пошли.

Крисси посмотрела на Шарлотту со знакомой ледяной улыбкой, а затем обратилась к Николь:

– Смотри-ка, соображает. Я вот даже не знаю, зачем притащила с собой столько всякой… хрени.

«Соображает». Не «Шарлотта» и даже не «Шарли…как ее там». Вообще никак.

Следующий вопрос застал Шарлотту врасплох, несмотря на то, что она была готова к подвоху, хотя сарказм третьей степени и не был написан на лице у Николь, а чувствовался только в голосе, когда та спросила:

– А ты что наденешь сегодня вечером?

По правде говоря, Шарлотта не знала, что ответить. Больше всего она боялась, что в разговоре как-нибудь выяснится, что платье она одолжила у Мими. Показывать его раньше времени тоже не входило в ее планы – по крайней мере, в виде свертка, вытащенного со дна сумки. Пришлось ограничиться максимально индифферентной фразой:

– Ну, платье и какие-нибудь туфли.

– Платье и туфли… – повторила Николь. Она несколько раз кивнула, словно обдумывая полученную информацию. Затем повернулась к Крисси: – А что, неплохая мысль. Представляешь: платье и туфли.

Обе сестрички старательно закивали, опустив глаза и напустив серьезное выражение на физиономии, будто предавшись глубоким размышлениям. Классический пример сарказма третьей степени, отметила Шарлотта. Хуже не придумаешь.