|
Брюнетке наконец удалось перехватить блуждающий взгляд Эдама. Тот вздрогнул и не без труда сформулировал причину своего появления в таком роскошном месте: – Я к тренеру Роту. Девушка обернулась к своей напарнице и, назвав ее, если Эдам не ослышался, Селестой, передала полученную от посетителя информацию, а Селеста повернулась к компьютеру, затем к Эдаму, вежливо улыбнулась и сообщила, что ему придется немного подождать. Легким движением руки она указала на постмодернистскую кожано-стальную мебель. Да, улыбаются они вежливо – но и только. После первого взгляда он уже вычеркнут из их списков. Девушки не рассматривали даже теоретической возможности, например, слегка пофлиртовать с новым посетителем… куда там! Эдам был уверен, что стоило ему только выйти из лифта, как они мысленно уже нацепили на него бирку с надписью «девственник». Конечно, это же просто у него на лице написано! Попробуй тут держаться уверенно, если ты ни разу в жизни не… И ведь чем старше Эдам становился, тем больше он боялся того дня, когда ему придется в этом признаться – будь то на словах или на деле, обнаружив полное незнание необходимой техники и попытавшись решить проблему с наскока, неуклюжим экспромтом. С этими мыслями он и опустился на диван, над которым витал едва уловимый аромат дорогой, тонко выделанной кожи. Умом Эдам понимал: лучше всего ему сейчас полностью сосредоточиться на предстоящем разговоре с Бастером Ротом, но одно и то же видение всплывало перед ним, разрушая все способности логически мыслить – Шарлотта, бегущая по тренажерной дорожке, без капли грима на лице и вообще без всяких специальных ухищрений, воплощенная невинность и естественность, и темная полоска ткани на спине, под которой божественная влага ее тела стекает вниз, в расщелинку между ягодиц. В этом странном состоянии, когда сладострастные ощущения пробивались сквозь логические размышления, Эдам провел довольно долгое время, поскольку по милости тренера Рота ему пришлось прождать вовсе не «немного». Наконец раздался голос: – Мистер Геллин? Это была та самая брюнетка. Она провела посетителя через какой-то арочный проход; Эдам вошел в комнату, и яркий дневной свет хлынул ему в глаза. Лишь через несколько секунд он разглядел крупного мужчину средних лет, одетого в рубашку-поло и сидевшего, откинувшись на спинку вращающегося кресла за гигантским, постмодернистского дизайна, причудливо изогнутым письменным столом из какого-то дорогого дерева – ореха, что ли? Это был сам Бастер Рот, смотревший по телевизору новости по филадельфийскому каналу. — 482 —
|