|
Беттина тоже заметила обосновавшуюся неподалеку компанию, брезгливо поморщилась и, наклонившись к Шарлотте, ехидно заметила: – Почему бы им не повесить на себя таблички: «Трахни меня, я первокурсница»? Шарлотта засмеялась, но настроение у нее совсем упало. Что, спрашивается, здесь делает Шарлотта Симмонс? Что заставило ее и ее подружек, да и всех остальных посетительниц этого вертепа тащиться сюда, стоять в очереди и торчать тут в духоте и грохоте? Охота! Охота! Каждой девчонке нужен парень. Нужен просто позарез, как глоток воды, как воздух! Какое значение имеют успехи в учебе, ощущение радостного полета гения, да пусть хоть Нобелевская премия по нейрофизиологии по сравнению с поисками бойфренда? Музыканты заиграли что-то душевное в стиле Боба Марли. Солист пел, запрокинув голову назад и приставив микрофон к губам таким образом, что казалось – он собирается к концу песни его сожрать. На танцполе переминалось с ноги на ногу полдюжины пар. Да кто они все такие? Представители своего вида, лабораторные животные, помещенные нейробиологами в особую среду. Их дергают за лапки и за другие места, активируя те или иные инстинкты, пропитывают их слизистые оболочки алкоголем и никотином до такой степени, чтобы они стремились реализовать только одно желание… быть причастными… Впервые за два месяца, проведенных в Дьюпонте, Шарлотта почувствовала себя такой же, как раньше: независимой, самостоятельной в суждениях и равнодушной – равнодушной к тем обрядам, традициям и правилам, которые другие первокурсники приняли как нечто само собой разумеющееся, как неотъемлемую часть студенческой жизни. Даже те, кому что-то пришлось не по нраву, сдались под натиском обстоятельств мгновенно, не пикнув. Зачем, спрашивается, этим совсем не бедным, неглупым – попробуй поступи в Дьюпонт с низким средним баллом за школьные экзамены, – парням и девчонкам играть в эти дурацкие игры? Что ж, если им это нравится – пожалуйста. Пусть тусуются в своих грязных, вонючих, пропахших пивом и мочой клубах… под свою псевдокарибскую музыку… если это протест, нежелание быть приличными и предсказуемыми… Пусть. Шарлотте Симмонс нет до этого никакого дела Она – выше них, выше всего этого. Эти люди для нее лишь объект исследования. Бар «И. М.» – это террариум, набитый богатыми парнями и девчонками, зачем-то нарядившимися в псевдообноски, а она наклонилась над этим змеиным гнездом и изучает поведение его обитателей… самок и самцов, трясущих потертыми от частого употребления гениталиями… Вон – напрягшийся под тканью агрегат, тычущийся в разные стороны, словно антенна, в надежде нащупать подходящее место… также прикрытое хлочатобумажной тканью… вон Будда, барабанящий так, что людей за десять футов сносит с ног… вон смуглый певец, который все жует и жует и никак не может проглотить наконец свой микрофон… а вот какая-то аберрация зрения! На танцполе появился парень без пары. Как это его туда занесло? Нет, оказывается он просто хочет пройти через танцплощадку по прямой. Темно-каштановые волосы, расстегнутая рубашка с закатанными рукавами, естественно, брюки-хаки… да он еще и прихрамывает! Не потому ли он решил помешать танцующим и даже отпихнул по пути пару двуспинных животных? А походка, несмотря на легкую хромоту, все же не лишена определенной элегантности, отметила Шарлотта Вот он повернул голову. Через всю щеку, от уха до самого подбородка была наложена медицинская повязка.. — 411 —
|