|
Эдам злорадно хмыкнул: – Эх, жаль, меня там не было! Хотел бы я на это посмотреть! Прикололся бы от души. Понимаете, спортсмены – они ведь какие: каждый уверен, что стоит ему подойти к любой девушке в кампусе, как она сразу согласится на все что угодно – просто от радости, что такой парень на нее обратил внимание. Самое противное, что в большинстве случаев они правы. Знаете, сколько я такого насмотрелся… – Эдам выразительно закатил глаза, а затем вернулся к менее скользкой теме: – Весь университет носится с ними, как не знаю с кем – и какой во всем этом смысл? Ну, спрашивается, что нам толку с того, что дьюпонтские дебилы бросают мяч в корзину лучше, чем дебилы из Индианы, или Дьюка, или Стэнфорда, или Флориды, или Сетон-Холла? Нет, пусть играют, если им нравится, никто не против. Я только не понимаю, почему мы делаем из них героев, а из каждой их победы – событие вселенского масштаба? Шарлотта уже перестала хмуриться, и более того – на ее раскрасневшемся от бега лице промелькнула улыбка. Какая же она красивая, подумал Эдам. – Знаете, а меня ведь тоже удивляло такое отношение к спорту, еще в школе, – сказала она. – Нет, физкультура – дело хорошее, да и против спорта я ничего не имею, но зачем делать из этого культ – ума не приложу?! – А где вы учились? – спросил Эдам. – Далеко, – отмахнулась Шарлотта, – в Спарте. Есть такой маленький городишко. В Северной Каролине. Не слышали? И никто о нем никогда не слышал. Здесь, в Дьюпонте, люди даже не представляют, что бывают такие медвежьи углы. – Ну, легкий южный акцент я сразу заметил. Эти слова Эдам произнес с милейшей, как он считал, улыбкой, но его собеседница почему-то напряглась и явно не порадовалась его наблюдательности. Стремясь исправить ситуацию, Эдам попробовал выкрутиться. – Я вообще-то большой поклонник южного акцента, – быстро добавил он. – Да, кстати, не сочтите за бестактность, но как вы здесь-то оказались? – Это полностью заслуга моей учительницы английского – мисс Пеннингтон. С ее подачи я разослала свои документы в Дьюпонт, Гарвард, Йель и Принстон. Ни о каких других университетах она мне даже заикаться не разрешала. В качестве запасного аэродрома у меня еще фигурировал Пенсильванский университет. Эдам понимающе усмехнулся: – Пенсильванский в качестве запасного? Неплохо. Но вам все же удалось поступить в Дьюпонт. – Да нет, приняли меня во все пять, куда я документы посылала, – с невольной гордостью ответила Шарлотта. Поймав себя на том, что хвастается, она тотчас же покраснела (слава богу, румянец от пробежки еще не прошел) и, скромно улыбнувшись, пояснила; – Просто здесь, в Дьюпонте, самые лучшие условия, что касается стипендии. А еще я всегда очень хотела заниматься французским языком. Я считала, что здесь очень сильная кафедра французского, и собиралась специализироваться на языке и литературе. — 289 —
|