|
Беспокойство явно грызло Вэнса изнутри, и он, утратив осторожность, проявил нездоровый интерес: – Значит, теперь губернатор в курсе, что ты собираешься написать об этой истории? – Ну… в общем-то да, – пораскинув мозгами, признал «ботаник». – Я им об этом сказал. «Вэнс, ты все-таки ужа-а-а-а-а-асный тормоз». Затем Хойт обратился к мудаку-«ботанику»: – А что за девчонка замешана в этой истории? Кто же такая, как ты говоришь, делала минет губернатору Калифорнии? – Как ее зовут, я не знаю, – признался «ботаник», – но один из наших источников… в общем, я, кажется, раскопал, как зовут ее нынешнего бойфренда. – И как же? – словно невзначай поинтересовался Хойт. – Что-то вроде Кроуфорд. Вы, кстати, не знаете, кто бы это мог быть? «Кроудон Маклеод, – подумал Хойт. – Как же, знаем мы его. Вот только, оказывается, плохи наши дела. Какой, спрашивается, хрен продажный мог расколоться и выдать этой своре журналюг, мудаков и „ботаников“ информацию про Кроудона и Сайри?» – Кроуфорд?.. Не знаю никакого Кроуфорда, – словно покопавшись в памяти, сказал он. – Эй, погоди-ка минутку, – вдруг влез в разговор Вэнс. – Что-то я не врубаюсь. Вот ты пришел сюда… а откуда ты узнал, кто мы такие? Ну, в смысле, откуда ты узнал, где нас искать? «Эх, Вэнс, Вэнс, старина Вэнс…» – Ну, я… я позвонил в Сейнт-Рей и попросил администратора соединить меня с кем-нибудь из вас, – объяснил «ботаник». – И мне и сказали, что, скорее всего, вас в это время можно найти здесь. – А откуда ты узнал, как мы выглядим? – Да поспрашивал кое-кого. – Он мотнул головой в сторону входа в кафетерий. – Вот меня на вас и навели. Похоже, ребята, недостатком популярности вы не страдаете! Вас, наверно, каждая собака в университете знает! На лице «ботаника» расплылась широкая улыбка Широкая, подобострастная, льстящая самолюбию собеседника улыбка чуть-чуть не пробила брешь в обороне, выстроенной Хойтом. Его начали одолевать сомнения. С одной стороны, уже давно было пора дать понять этому «ботанику», что он-то как раз – настоящий мудак, но не на мудаков нарвался… и здесь ему ни хрена не обломится. А с другой стороны, в конце концов, так ли уж плохо… когда тебя все знают, тобой восторгаются, тебе завидуют? Неужели так уж страшно… стать еще немного более известным? «Чем мы тут занимаемся? Да смотрим, как делают минет какому-то мудаку с обезьяньей рожей, – вот чем занимаемся!» Что такого плохого в том, чтобы эта бессмертная фраза оказалась увековечена в печатном виде? — 275 —
|