|
— Вы играете? Миссис Брукс изображает скрученными артритом руками лапы когтистого чудовища и смеется совсем как маленькая девочка. — Только на Хэллоуин, — говорит она. — Вы очень доверчивы, — продолжает беседу Банни. — Вы часто пускаете в дом незнакомцев? — Доверчива? Глупости! Я одной ногой уже прочно стою в могиле, мистер Манро. Что с меня возьмешь? Постукивая по мебели похожей на антенну палочкой, миссис Брукс добирается до обитого ситцем кресла и медленно в него опускается. — О, вы плохо знаете людей, — говорит Банни, смотрит на часы и вдруг вспоминает сон, который приснился ему прошлой ночью под воздействием алкогольных паров: во сне он нашел спичечный коробок, полный клиторов знаменитостей — Кейт Мосс, Наоми Кемпбелл, Памелы Андерсон и, конечно, Авриль Лавинь (среди прочих) — и безуспешно пытался тупой спицей для вязания проткнуть дырки в крышке коробка, а маленькие розовые горошины все это время кричали, задыхаясь без воздуха. — Может, я и слепа, мистер Манро, но остальные органы чувств пока меня не подводят. Вы, например, кажетесь мне очень хорошим человеком. Миссис Брукс предлагает Банни стул напротив своего кресла, и внезапно его охватывает нестерпимое желание развернуться и убежать отсюда к чертовой матери — в этой комнате его не оставляет какоето страшное предчувствие, но он никуда не бежит, а садится и кладет чемоданчик с образцами на стоящий перед ним старинный столик с изогнутыми ножками. Банни с удивлением замечает, что на столике стоит огромный транзисторный приемник, и оказывается, все то время, пока Банни был здесь, по радио передавали классическую музыку. Миссис Брукс театрально замирает, а потом принимается раскачиваться взад-вперед. — Бетховен, — произносит она с благоговением. — После Баха он лучший. Моцарту до них — как до звезд. Бетховен понимал страдание, как никто другой. Когда его слушаешь, чувствуешь, как глубока была его вера в Бога и как сильна любовь к миру. — Для меня это все немного сложновато, — признается Банни. — Я простой труженик. — Как прекрасно сказано у Одена: “Мы должны любить друг друга или умереть”. Деформированные руки миссис Брукс подергиваются на подлокотниках кресла подобно инопланетным паукам, и ее многочисленные кольца своим позвякиванием мешают Банни сосредоточиться. А с улицы доносится стервозное кудахтанье чаек и низкий гул приморского уличного движения. — Вы читали Одена, мистер Манро? Банни вздыхает, закатывает глаза и с щелчком открывает чемоданчик с образцами. — 96 —
|