Безутешные

– Она валялась в кузове фургона у человека, который меня сюда привез, – пояснил он. – Вещь довольно удобная. Прочная, ходить можно. Правда, есть одно затруднение. Иногда она раскрывается. Вот так.

Он потряс доску, и она, конечно, стала раскладываться. Чтобы ее остановить, понадобился лишь легкий рывок, однако даже такая помеха, если она возникает периодически, явно должна была вызывать немалое раздражение.

– Нужна веревка, – с грустью произнес Бродский. – Что‑то вроде этого. Но времени уже не остается.

Я взглянул вниз, куда он указывал, и не мог не ужаснуться при виде левой штанины, завязанной узлом ниже бедра.

– Мистер Бродский, – сказал я, заставив себя поднять глаза, – вы не можете сейчас хорошо себя чувствовать. Хватит ли у вас сил, чтобы сегодня дирижировать оркестром?

– Хватит, хватит. Я чувствую себя прекрасно. Я буду дирижировать и… и выступление пройдет блестяще. Так, как я все время думал. И она увидит это собственными глазами и услышит собственными ушами. Все эти годы я был не таким уж дураком. Я лелеял это в душе и ждал. Сегодня она увидит, каков я, Райдер. Это будет великолепно.

– Вы говорите о мисс Коллинз? Но разве она придет?

– Придет, придет. Не сомневайтесь. Он сделал все, чтобы этому помешать, он ее напугал, но она придет. Теперь я разгадал его игру. Райдер, я добрался до ее квартиры, я долго шел, и это было тяжело, но под конец встретил этого человека, этого доброго человека, – Бродский оглядел толпу и махнул кому‑то рукой, – который проезжал мимо в фургоне. Мы отправились к ней домой, я постучал в дверь, стучал и стучал не переставая. Кто‑то из соседей подумал, что началась прежняя история. Вы ведь знаете, я проделывал это раньше, устраивал ночами грохот, и соседи вызывали полицию. Но я сказал: да нет же, дурень, я вовсе не пьян. Я попал в аварию и теперь трезв и все понял. Я прокричал это соседу, толстому старикашке. Я все понял, понял, чем он занимался все это время, кричал я соседу в верхнем окне. И тогда она подошла к двери, она приблизилась и слышала, как я говорил с соседом, и видела меня через окно, и не знала, что делать, и я бросил соседа и стал обращаться к ней. Она слушала, но дверь вначале не открывала, и тогда я сказал: смотри, я попал в аварию, и она отворила двери. Где этот портной? Куда он делся? Он должен был приготовить мне пиджак. – Бродский стал озираться, и голос из задних рядов толпы произнес:

– Он скоро будет, мистер Бродский. Да вот, он уже и здесь.