|
– Лора, это известный парадокс – судьба даже начинающего психометриста полностью лежит в его руках: Космос не в силах осудить его. Но как же наказать тех, кто сбивается с пути? Ему посылают человека с похожей историей и предлагают вынести приговор. И он судит себя сам, и как он решит, так оно и случится. – Увы, так и случилось. Но начало было таким прекрасным! На следующее утро я отпросилась в школе, соврала, будто еду в Иерусалим за посылкой от родителей, и помчалась на автобусную станцию. В маленьком городе все на виду, и даже мелочь может показаться подозрительной. В одном из переулков меня поджидал Паша в своем БМВ, я прыгнула внутрь машины, и мы покатили в Акко. Там я провела самые счастливые часы моей жизни. Целый день мы гуляли по городу: взбирались на прекрасно сохранившиеся крепостные башни, пили кофе в арабских кофейнях, приценивались в лавочках к аляповатым ожерельям из дутого золота. Паша затащил меня в замок крестоносцев, и мы долго ходили, согнувшись, по подземным переходам, освещенные дрожащим светом тусклых лампочек. Со стен сочилась вода, экскурсовод глухо бубнил никому не интересные имена и цифры. Когда проход сужался и мы выстраивались цепочкой, Паша становился передо мной и брал за руку, словно охраняя. Живое прикосновение его пальцев встряхивало мою ладонь, точно удар электрическим током. Перед закатом мы оказались в кафе прямо у входа в гавань. К старинным стенам были приделаны деревянные помосты, и на них расставлены столики. Черные фелюги рыбаков медленно возвращались с лова, перекупщики ждали их на берегу, выкрикивая гортанные арабские слова. Напротив нашего столика из воды торчало основание разрушенной морем башни, больше напоминающее природную скалу, чем сооружение рук человеческих. Загорелые мальчишки, словно обезьянки, карабкались по коричневым уступам на самый верх и прыгали в зеркальную воду. Паша бросал им монетки, мальчишки ныряли за ними, находили среди камней и, выскакивая на поверхность, скалили зубы с зажатой в них денежкой. Солнце в Средиземном море садится не как в Одессе, за спину, а прямо перед тобой, точно присутствуешь на спектакле. Светло-зеленая вода превращается в блестящее красное зеркало, которое начинает постепенно наливаться синевой. Когда от диска осталась только верхушка, зеркало потускнело, превращаясь в черное покрывало, замерзшие мальчишки уплыли за выступ крепостной стены, и над притихшей гаванью разнесся протяжный крик муэдзина. Тогда я еще соблюдала диетарные предписания психометрии и никогда бы не подумала обедать в арабском ресторане, но закат и Паша подействовали на меня, словно дурман. Через полчаса я поймала себя на том, что доедаю кебаб, а перед моей тарелкой красуется наполовину опустошенный бокал с вином. — 87 —
|