|
Каик попытался было встать, но не смог удержаться на ногах и рухнул обратно на скамью, как поставленная торцом колода карт. Он уже не говорил, а еле слышно хрипел, но в голосе его появились смятение и даже ужас, которые он тщетно пытался скрыть. —… я не понимаю. Отрицать все. Хотя кроме него это некому было сделать… черт! С чего мне так плохо стало? …Ну вот, а тело я выволок наружу и спрятал… под… церковью, — тут Каик прекратил бормотать, обхватил живот руками и принялся раскачиваться. Вдруг одним рывком он вскочил на ноги, закричал хрипло, как раненая птица, вновь рухнул на скамью и изверг порцию рвоты, состоявшей из крови и желчи, прямо себе на колени. Он уставился на пятнистую блевотину, бормоча что–то и пуская пузыри. Возможно, он просил сам у себя прощение за то, что натворил. Он не слышал гудения моторов машин, взбирающихся на Вершины Славы. А я только и ждал этого звука. Это был сигнал. Сигнал, что пора переходить к делу. Пора переходить к делу. Я взял его за плечи (он к тому времени снова сложился пополам и что–то невнятно бормотал), распрямил и прислонил к спинке скамьи в углу. Голова его все норовила упасть, с трудом удерживаемая могучей шеей. Затем я поставил на скамью бутылку и извлек из заднего кармана Библию. Каик смотрел на меня дикими, выпученными глазами. Страшные яркие пятна покрывали все его лицо и шею. Я поднес раскрытую Библию к самому его носу. Тупое животное, ничего не понимая, роняло капли слюны на книгу. Я начал перелистывать порыжелые страницы Ветхого Завета. Бытие. Исход. Замечательный Левит. Числа. Да, Числа. Глава 35. Стихи 18 и 19. Я достал красный карандаш из моего нагрудного кармана. Остро заточенный. Улыбнувшись Каику во весь рот, я старательно облизал кончик карандаша, продолжая смотреть бродяге прямо в глаза. Каик снова попытался вскочить, но, несмотря на все усилия, не смог, тонкая струйка сукровицы закапала ему на кадык с нижней губы. Он так и остался в углу скамьи, откуда следил за моими действиями, широко открыв рот и больше не пытаясь шевелиться. Я подчеркнул соответствующие стихи, а затем написал над ними и под ними печатными буквами от себя, так что вышло следующее: ЧТО ЗДЕСЬ НАПИСАНО, КАИК? 19Мститель за кровь сам может умертвить убийцу; лишь только встретит его, сам может умертвить его. ХА ХА ХА ХА ХА ХА ХА МОЛЧАЩЕЕ ДОБРО Я вложил книгу в его огромные мясистые ручищи. Каик тупо уставился на страницу. Пятна на его лице и шее уже приняли зловещий оттенок переспевшего винограда. Кровавая слюна вытекала изо рта и капала на пророческую страницу, что при данных обстоятельствах казалось весьма уместным. — 170 —
|