|
— Это насчет твоей мамы. Я понимаю, что мы уже давно развелись и ваще, и ты это понимаешь. И я знаю, что не моего ума дело, чем она теперь занимается. Мы уже давно развелись. Но… Я же еще… Я еще думаю. О тебе и насчет этой ее подружки, которая с ней, как бишь ее там… — Лолла. — А-а, ее так зовут… Эту черненькую. С родинкой. У Лоллы на правой щеке хорошо заметная родинка. Небольшая выпуклость с волосками. Она живо встает передо мной — только одна родинка, величиной с ноготь, парит в воздухе, она с волосками: гомосексуальная муха. Я киваю в ответ. — Понимаешь, о чем я, да? Все-таки она лесбиянка. — Да… — И они все время вместе, понимаешь? Они с твоей мамой все время вместе, правильно я говорю? — Ну, она иногда заходит к нам на обед. — Вот-вот. Они все время встречаются. Я извиняюсь за такой вопрос, а ночевать она у вас остается? Я смотрю на него в упор. Мы с ним мало похожи. Если его лицо впечатать в лицо мамы, то это и буду я. Я — вылитая мама. А он просто дал повод. У него длинный нос. А у меня — маленький, и очки уменьшают его еще сильнее. Смотрю ему в глаза. Эти глаза смотрят назад. Смотреть вперед они уже перестали. Почему не выпускают очков специально для людей, неспособных «заглянуть правде в глаза»? Наверно, ему просто надо ходить в солнечных очках. — Нет. — А ты уверен? Уверен, что она у вас не ночует? — Ночует. Спит со мной. — Чего?! — Шутка. — Знаешь что, Хлин, по-моему, твоя мать лесбиянка. Тут песня как раз закончилась, и вокруг стало слишком шумно. Я снова смотрю на него, затем озираюсь по сторонам. Какая-то наштукатуренная синеглазка (ц. 7 000) в глубине кресла с лицом как на гравюре глядит на нас и улыбается мне, помада шевелится, будто говорит: «А я нет. Я не лесбиянка». Бросаю взгляд на ее бюст, потом опять на старика. Бюстгальтера нет. А папа, хотя он и пьян, ведет себя, как всегда, по-хавстейнновски. Небольшой перерыв, а потом начинается другая песня: «Highway to Hell»[17], занимавшая семнадцатое место в хит-парадах Америки летом 1979 года, когда я получил права и он одолжил мне машину, то есть попросил подвезти, чисто символически, — и мы возобновляем беседу. — Что ты на это скажешь? — Не знаю. Почему ты так решил? — А вот решил, и все. Она… Подруга моей Сары видела их вместе в гей-клубе на Клаппастиг. — Ну и?… — И чего доброго, друг на друге верхом. Кончик его носа касается моего уха. Мне кажется, что он похож на его хуй, набухшая головка возле ушной раковины. Отец — набухшая головка, уже не стоит, не сидит, уже не в позиции силы, только разбух… Голый король… — 9 —
|