Когда я говорю Нет, то чувствую себя виноватым

И в самом деле: эти примитивные реакции оттесняют нашу способность словесного разрешения проблем на второй план. Большинство из нас отстаивают себя словесно только тогда, когда уже достаточно раздражены и сердиты. Гнев ослабляет нашу позицию в конфликте. Когда мы сердимся, другие склонны сводить нашу обиду к следующему: «Он просто выпускает пар. Когда он успокоится, все будет в по­рядке. Не обращай внимания». Ситуация конфликта — со­всем не то, что аварийная ситуация на дороге. Здесь прими­тивные реакции (страх, бегство) попросту бесполезны. Они, скорее, создают новые проблемы, а не решают старых.

Если исходить из того, что в арсенале у человека имеется три главных способа поведения в конфликте (два унаследо­ванных от животных — агрессия и бегство, а третий, челове­ческий — словесное общение), то почему многие люди все-таки раздражаются или пугаются; почему они используют лишь агрессию или бегство, сталкиваясь с проблемами?

Если наша исключительно человеческая способность раз­решать проблемы столь ценна для выживания, то почему многие из нас ее очень плохо используют? Назначение этой вступительной главы — помочь найти ответ на столь непро­стой и важный вопрос. Ответ на него поможет нам понять, почему многие из нас нуждаются в раскрытии своей способ­ности словесно разрешать проблемы, с которой мы роди­лись, но которую так часто теряем на каком-то этапе. Для начала обратимся к тому, что происходит с нами в детстве.

В раннем детстве мы ведем себя уверенно и настойчиво. Первое независимое действие младенца — протест. Если про­исходит что-то, что ему не нравится, он тут же дает знать об этом посредством звукового отстаивания своих прав — при помощи плача, крика и воплей в любое время дня и ночи. Мы все в этом возрасте были очень упорны и сообщали о своем недовольстве до тех пор, пока его причина не устранялась. Научившись ползать, мы упорно и настойчиво делали то, что хотели: исследовали все и вся. Если бы малыши не были бы ограничены физически или не спали бы, они не давали бы ни секунды покоя окружающим. Только изобретение детской кроватки, манежа и няньки позволило родителям делать что-то еще, кроме как постоянно «пасти» младенца.

Скоро, однако, младенец превращается в маленького ребен­ка, умеющего и ходить, и говорить, и понимать, что ему гово­рят его родители. С этой поры физически ограничения его по­ведения уже не эффективны. Контроль над ним со стороны родителей с физического меняется на психологический. Вспом­ним знаменитое детское упрямство. Ребенок может даже пре­рвать любимое занятие, чтобы сказать «нет». Еще бы! Ведь в детском упрямстве проявляется врожденная человеческая спо­собность словесно отстаивать себя. Что делают родители? Мно­гие из них, к сожалению, принимают ответные меры: они при­учают детей ощущать себя беспокойными, ничего не знающими и виноватыми. Но с какой целью? Для того, чтобы было легче психологически контролировать их поведение.