|
– Я не хотела! Нет! Нет... Я не хотела... – Наталья, но будем честны перед собой, ладно? Это сейчас очень важно... Самая первая ваша мысль, когда вы узнали о смерти Олега... – Да, первая мысль была: «Слава богу...» Да, я почти... Нет, что говорю... Но облегчение почувствовала в первый миг, это да. Я сволочь, наверно. Наверное, не любила его. Или не так любила... – Он ведь еще и по-детски, и по-самцовски, по-собственнически ревновал вас к вашему мужу. – Да... И перед мужем я виновата. Изменила ему. Врала, обманывала. И сейчас не могу рассказать, что было. Что делать? Продолжать скрывать, лгать, жить в обмане дальше, всю жизнь? –Необязательно. –А что же? Я что, должна все ему рассказать, да? Ведь он же... –Наталья, скрывать то, что уже произошло, и продолжать лгать – не одно и то же. Можно таиться, молчать, но при этом больше не лгать. Мужа вашего, и особенно ребенка – вы не забыли о Машеньке? – вы все в семье суть сообщающиеся сосуды – следует по возможности уберечь от узнавания всех этих тяжких событий. Только в случае, если муж сам прознает что-то и приступит с расспросом, тогда будет лучше объясниться начистоту и принять последствия... То, что произошло, сейчас – уже прошлое, ВАШЕ прошлое, и вы можете и должны с ним управиться сами извлечь урок и жить дальше. А виновны вы, думается мне, прежде и более всего перед самою собой. Перед своею душой. Погрузили ее в раздвоенность, в ложь... –Да, черт попутан полезть в Интернет измену искать... Но с мужем я не получала того, без чего не могла, и бесполезно было пытаться... Он давящий, авторитарный, Я боялась его и сейчас боюсь... У меня часто такое чувство было, что я не своей жизнью живу, что муж мне душевно чужой человек. Телом, домом, жизнью близкий, родной, а душой чужой, недоступный. Олешек наоборот: жизнь чужая, зато душа родная, половинка моя... – От этой родной половинки вы озаботились прежде всего забронироваться стеной равнодушия. – Не было равнодушия! Не было стены! – Но ДЛЯ НЕГО – была!.. Вы ПОКАЗАЛИ ему ее, как быку красное... И он начал об нее головой биться. И голова с давней бомбой внутри не выдержала... –Я боялась, боялась мужа. И за ребенка... Боялась сломать судьбу. Жизнь разрушить, целую жизнь... Олег повел себя вдруг как танк, я не ожидала... – Да, у него произошел резкий психический слом с прорывом агрессивного эгоизма. Все его давнее, все болящее детское одиночество с отчаянным воплем хлынуло из подспуда наружу... К вам... – Я не могла подумать, что в нем такая бездна... Это болезнь, да?.. Почти все время нашего общения, почти до самого конца он предпочитал говорить о моих проблемах, а не о своих. Это он первый взял на себя роль моего психолога, как бы гуру, И астрологией своей пользовался, чтобы мне помогать. А себе самому... — 74 —
|