|
(Долгая пауза.) Через три дня собралась с духом и решила выяснить причину смерти. Надеялась, может, его смерть не со мной связана... Мне сказали, что он утонул, его хоронили в тот день, когда я приехала на море. Первая мысль: «Купался? Случайность? Или утопился специально?!» Наконец, позвонила единственному человеку, с которым он меня познакомил, и все точно узнала. В тот вечер он, как и говорил, встретил жену с поезда, тут же поругался с ней, в первый раз в жизни ударил и ушел из дома. В гараже оставил записку... (Пауза) –Какую? –Прощальную. «В моей смерти прошу не винить... никого... Простите... Прощайте...» (Слезы.) …Утопился в реке за городом... Искали несколько дней, пока я держала выключенным телефон. Может, и звонил перед концом... а телефон мой молчал... –Какие сейчас у вас мысли? –Я виновата, я виновата в его смерти... В том, что двое детей остались без отца. Я могла ему помочь... Я была единственным человеком, который мог ему помочь. И я его предала. И мне теперь жить с этим грузом всю оставшуюся жизнь... Как мне жить дальше?.. Помогите мне, доктор. Подскажите выход... –Выход ИЗ ЧЕГО вы ищете? И выход ВО ЧТО? –Нy... из этой невыносимой боли, тяжести на душе... У меня страшная депрессия... Была у него, у Олега, теперь у меня... Страшная депрессия... Просто не знаю как жить... –Наталья, депрессия – состояние емкое. И удобное в том числе и для самозащиты от внутренней ответственности. Вы ведь понимаете, что ваше чувство вины имеет реальные основания. И терзания совести, если они есть... Я вижу, как вам больно и страшно. Но я только доктор и не уполномочен отпускать грехи. Нельзя обезболить совесть. Нельзя... –Но я не могла предположить... Не могла предвидеть, что он так поступит. Хотя он и говорил о веревке, я не мота допустить... не могла поверить, что это всерьез... Я же не психолог, не психиатр... –Вам хочется хоть каких-нибудь самооправданий, смягчающих доводов. Они, разумеется, есть. Конечно, вы не психолог, тем паче не психиатр. У Олега был кризис личности, глубокий душевный кризис, который вы почувствовали, но не могли понять. Кризис этот начался задолго до вашей встречи, возможно, еще с детства... Завяз в жизни, заплутался в себе, искал выход... Вы действительно не могли стать для Олега тем, чего он от вас так отчаянно добивался, психотерапевтом под видом любовницы. Напротив, в силу неравнозначимости, неравномасштабности ваших отношений и чувств друг к другу могли стать только источником психотравмы – и стали, стали спусковым крючком для накопившегося заряда самоуничтожения. Смертоносный внутренний груз он нес в себе сам, и конечно же вы не хотели, чтобы... — 73 —
|