|
Мы можем полагать, что "хорошо бы, хорошо бы нам поймать кита большого", и даже иметь на полке трехтомный справочник "Киты и их добыча", но это не значит, что мы прямо сейчас готовы выйти на лов на китобойном судне. Четвертый блок, разумеется, учитывается в работе с самого начала. Это, фактически, договоренность терапевта с клиентом о том, чем они занимаются. Я уже отмечал, что прежде всего нужно решить и договориться с клиентом, есть ли у него запрос на индивидуальную психотерапию, или ему нужен совет, консультация, поддержка, может быть, просто какая-то реальная помощь по жизни. Наивно думать, что, назвавшись "психотерапевтами", мы действительно будет заниматься только психотерапией; в наших условиях мы чаще оказываемся "социальными помощниками" (social workers) в самом широком смысле слова. Если даже мы решили заниматься психотерапией, то применение методики постановки проблемы также требует специального решения терапевта и специальной договоренности с клиентом, поскольку это дело специфическое. Движение по содержанию первых трех блоков – это работа, которая требует времени, энергии, концентрации, преодоления "сопротивления" при приближении к "больным местам" и пр. На каждом этапе, на каждом повороте эта договоренность, взаимопонимание по поводу того, "чем мы занимаемся", должна проверяться и поддерживаться, и на каждом повороте она обретает свои оттенки. Каждый содержательный поворот в любой момент может привести каждого из работающих – клиента и терапевта – к необходимости вновь вернуться к пересмотру решения по поводу того, чем они хотят заниматься и занимаются. Могут возникнуть серьезные основания как для перемены содержательного "фокуса", той целостности, которую клиент и терапевт в совместной работе оформляют в виде проясненного гештальта "проблемы", так и для пересмотра самого решения "заниматься этим". Возможны также временные и частные колебания эмоционального и энергетического состояния, необходимость прервать и отложить процесс или, наоборот, "дожать" не откладывая. Терапевт должен следить за тем, чтобы все эти моменты были открыто обсуждены (не обязательно "длинными словами", часто для этого достаточно обмена взглядами, если люди давно работают вместе и хорошо понимают друг друга), и соответствующие решения были приняты. Здесь уместно еще раз остановиться на гештальтистской недирективности. Я уже упоминал некоторые парадоксы, связанные с отношением клиента и терапевта. Гуманистическая психотерапия не есть "деятельность" (в смысле технологического процесса обработки объектов), и клиент – не "объект" деятельности. Терапевт не может (во всяком случае – не должен) заставить (очень уместно здесь английское "make") клиента "понять" или "решить". Дело не только в "неэтичности" подобных намерений, но и в их технической – в рамках гуманистической терапии – непригодности: пытаясь это делать, терапевт присоединился бы к собаке-сверху (topdog) клиента, что обрекает его на неудачу, поскольку известная (и многократно проверенная на практике) гештальтистская формула гласит, что собака-снизу (underdog) всегда выигрывает. — 42 —
|