Психотехника экзистенциального выбора

Разумеется, театральное действие – лишь один возможный пример внешней коммуникативной ситуации, в которой вырабатывается "пространство" для "переживания чужих переживаний". Впрочем, этот пример послужит нам и дальше, позволяя специфицировать коммуникативную ситуацию современного человека (и, соответственно, структуру его Эго), в отличие от ситуации гражданина греческого полиса.

2

Что такое трагедия как "песнь козла"? Что произошло с этим козлом?

Суть древнегреческой трагедии – это рок. Жил-был козел, щипал себе травку, а ему, оказывается, было предназначено в определенный день идти под жертвенный нож. Причем это не случайное событие, не из ряда тех, что ожидает всех козлов, которых рано или поздно съедят – люди ли, волки ли. Рок состоит в том, что именно этому козлу предназначено стать жертвой ("жратвой") в специально выделенный день, "праздник". Он себе щиплет травку, ничего об этом не зная, но вот к нему подходят с жертвенным ножом, и вот он – рок.

В классической древнегреческой трагедии есть еще более сильный мотив: мало того, что рок непреодолим, так еще удивительным образом движение героя по обыденной жизни приближает его к этому року. Эдипу предсказаны определенные неприятности, и он делает все, чтобы их избежать, но, делая это, он приближает себя как раз к тому, что рок сбывается. Мало того, что ничего невозможно сделать против рока, так еще и все, что ты делаешь, подталкивает тебя к тому, чтобы сбылся этот рок.

Недаром Эрик Берн взял трагедию как метафору того, что он назвал "сценарием". Вот, например, преуспевающий молодой бизнесмен приближается к вершине успеха и "вдруг" делает какие-то ошибки, "почему-то с ним это происходит", и следует полный обвал, полный крах, он остается нищим, а потом начинает все с начала. Это – сценарий Сизифа. Когда, повторив этот сценарий несколько раз, он приходит к психотерапевту, тот показывает ему, каким образом он сам это делает. Не то чтобы с ним это "случилось", как он раньше думал, а – "смотри, ты сам это сделал". И за этим стоит твой "сценарий".

Но при этом Берн существенным образом отступает от греческой модели. Козел со своим сценарием ничего сделать не может, его ситуация действительно "роковая", и помочь ему ничем нельзя. В этом, по классике, "величественность" трагедии. А клиент приходит к Берну и не без оснований надеется на реальную помощь. Правда, Берн ориентируется не на греческую трагедию, а на Шекспира, и в этом состоит намек на то, почему для современного человека такая помощь становится возможной.

Что отличает Гамлета от жертвенного козла?