|
Наконец пришли деньги — и у моей соседки появилась отличная мысль о том, как их потратить. Она предложила мне поехать с ней в Германию. Мы сели на поезд и отправились в Берлин, где жила какая-то подруга подруги ее подруги. Эта девушка, студентка медицинского института, немало удивилась, когда столь отдаленная знакомая появилась у нее на пороге — и удивилась еще сильнее, когда вслед за ней на пороге возникла я. Но она оказалась очень милым человеком и не возражала, что мы свалились на нее, как снег на голову. Моя спутница с гордостью демонстрировала всем мои музыкальные таланты (хоть и не забывала предупредить, что я малость странновата); она решала, куда сегодня идти, а я охотно полагалась на ее решения. Мы вместе бродили по Берлину, я пела и угощала всех чаем с бутербродами. Видели мы и Берлинскую стену: я слышала о ней в новостях и рада была увидеть что-то знакомое. В то время с восточной стороны стену еще охраняли вооруженные пограничники — а с западной от нее уже отбивали осколки и продавали туристам. Однажды вечером, когда я никуда не пошла, а сидела в квартире нашей гостеприимной хозяйки, слушая, как Крис де Бург поет «Borderline», моя амстердамская соседка познакомилась с двумя немками-путешественницами, направляющимися в сторону Австрии. Вернувшись, она рассказала мне об этом. К тому времени деньги у меня снова заканчивались, и я с облегчением узнала, что на дорогу много тратить не придется. На следующий день мы встретились с этими женщинами и вместе с ними двинулись на юг. Во Фрайбурге моя бывшая соседка решила поехать вместе с одной из этих женщин к ней на родину, в Чернолесье. Другая ехала в какую-то сказочную деревушку в земле Гессен. Средневековый замок, нависающий над узкими улочками — для меня это звучало, как мечта. * * *В это место я влюбилась с первого взгляда. Все улицы — узкие, мощенные камнем, все на разной высоте, так что с одной на другую нужно попадать по ступенькам. А вокруг — крутые холмы, и с каждого холма открывается вид на много миль вокруг. Смотришь — и кажется, что летишь. Однако здесь мне негде было остановиться. Я стала ловить попутку; молодой немец остановился и подсадил меня. По-немецки я не говорила и чувствовала себя в безопасности, полагая, что и он не говорит по-английски. Однако выяснилось, что английский он знает, как родной. Он работал в детском доме, там же и жил — и сейчас как раз туда направлялся. Он предложил мне поселиться там, в свободной комнате. Меня поразила такая ирония судьбы: по собственной воле оказаться в стенах детского дома — в страшнейшем из моих кошмаров! Однако выбора не было, и я согласилась. — 130 —
|