|
... эволюционировали от фокуса на наблюдаемом мире как объекте к фокусу на наблюдаемой личности как субъекте, и к фокусу на пространстве между субъектом и объектом, то есть, межсубъектном мире, где в сотрудничестве с другими происходит интерпретация. Другими словами, Парэ говорит, что существуют три убеждения: (1) реальность познаваема — ее элементы и творения могут быть точно и неоднократно выявлены, описаны и использованы человеческими существами; (2) мы — пленники своего восприятия: попытки описать реальность говорят нам очень много о человеке, который выполняет описание, но не слишком много о внешней реальности; и (3) знание возникает внутри сообществ познающих — реальности, которые мы населяем, это те, где мы ведем переговоры друг с другом. Парэ утверждает, что в ходе этого столетия происходила постепенная (но все еще не завершившаяся) эволюция от первой к третьей точке зрения. Нам видится некая самая общая связь между тремя установками Парэ, кибернетиками первого и второго порядка и нарративным/социально-конструктивистским мировоззрением — всем тем, что мы встречали во время своего личного путешествия в качестве терапевтов. Нарративная терапия основана на третьем мировоззрении Парэ. Непротивление эволюции, первое мировоззрение, называемое “модернизмом”, “позитивизмом”, “структурализмом” или “старомодным здравым смыслом”, описанное Парэ, живет и процветает. Что касается науки, это мировоззрение, при котором люди убеждены в том, что возможно найти неотъемлемые, “объективные” факты, которые затем можно связать вместе в сводные теории общего приложения, призванные подводить нас все ближе и ближе к точному пониманию реальной вселенной. Применительно к гуманитарным наукам, это тот гуманизм, который пытается развить великие, обширные мета-нарративы, касающиеся положения человека и способов его улучшения. Приняв это мировоззрение, люди начинают верить в то, что применяемые ими идеи — это больше, чем просто идеи. Они убеждены, что это выражение общих истин о базовой, лежащей в основе нашего бытия реальности. Во время одного научного курса, который я (Дж. Ф) некогда посещала, преподаватель описывал научные теории как некоторые объяснительные системы, которые периодически ниспровергаются улучшенными системами. Кртиерий наилучшей теории, как он сказал, заключается в том, что она предлагает простейшее объяснение для всех известных явлений. Новые теории получают признание, когда обнаруживаются новые явления, или когда разрабатывается более простое объяснение. *[Это объяснение можно считать как модернистским, так и постмодернистским в зависимости от того, в чем состоит ее предпосылка: в том, что каждая удачная теория ближе продвигалась к истине, или в том, что новые теории служили новыми историями, которые становились более популярными через политические/социально-конструктивистские процессы (см. Kuhn,1970). Я никогда не была искушена в науке, и я не помню, с какой точки зрения давалось это определение. Нам выгоднее полагать, что это постмодернистская история.] Далее преподаватель заметил, что наше понимание электричества — это теория, но не истина, однако, когда ему приходится чинить телевизор, он отбрасывает это различие, и на это время теория для него превращается в истину. В противном случае, как пояснил он, задача ремонта телевизора становится весьма затруднительной. — 28 —
|