|
На пике случившегося распались казавшиеся перспективными отношения с одним мужчиной. Когда отношения подходили к концу, я увидел, что Джули отстаивает тот тип взаимоотношений, который она считала приемлемым. Она же увидела в этом пример мужчины, которому нельзя доверять, и дальнейшее подтверждение того, что ее невозможно полюбить. Эти события привели к тому, что в жизнь Джули вернулись сомнение и ненависть к себе и убеждение, что она — неполноценное человеческое существо. Она оставила свою квартиру и вернулась в дом своих родителей. Она изолировала себя от людей, работая на агентство “временных работников”, где она не остается на одном месте достаточно долго, чтобы можно было завести друзей. В настоящее время она находится в рискованной ситуации. Она поступила на курсы для аспирантов, что может помочь ей найти лучшую работу в ближайшие годы. Она очень осторожно исследует некоторые коллективные виды деятельности. Она очень активно начала читать, пытаясь найти духовный/моральный/этический путь, который бы ее устроил. Она начала устанавливать отношения нового рода со своим отцом, такие, в которых, по ее мнению, они относятся друг к другу, как настоящие люди. Однако она все еще ведет достаточно изолированный, одинокий образ жизни. Идеи о том, что ей принципиально недостает чего-то, что есть у всех людей — некоего социального умения, или чувства принадлежности чему-то, или социальной привлекательности — постоянно угнетают ее, превращая каждый шаг в направлении установления контакта медленным, пугающим и болезненным. За долгое время эти убеждения уверили ее том, что ей не выкарабкаться до конца жизни. Когда мы работали над рукописью этой главы, Джилл, которая консультирует Джули вместе со мной, предположила, что мы могли бы предложить вам, читателям этой книги, написать Джули. Я подумал, что это великолепная идея! Тем не менее, проблемная история так крепко держала меня, что я несколько недель не решался заговорить с Джули об этом. Я был убежден, что Джули либо, смутившись, отвергнет эту идею, либо посмеется надо мной, услышав что я предлагаю нечто дурацкое. Когда я наконец упомянул что мы можем, с ее позволения, попросить читателей этой книги написать ей, она выразила сомнение, что кто-то откликнется, но также и любопытство, что могут сказать люди, если они действительно ей напишут. Ее готовность прислушаться к вашим мыслям, чувствам и реакциям, вызванным моим письмом и описанием ее истории, означает для меня ее растущую готовность общаться с людьми. В свете ее сегодняшнего жизненного опыта, я преклоняюсь перед ее бесстрашием, проявляющемся в открытости для писем. Помимо ваших реакций общего рода, есть ли вещи, которые вас особенно заинтересовали? Испытывали ли вы (или кто-то из других людей) переживания, связанные с недоверием к себе и ненавистью к себе? Могли бы некоторые люди, которые консультируются с вами, вместе с Джулией основать лигу “Да — человеческим связям, нет — ненависти к себе” (см. стр. ** — **)? Вы можете связаться с ней по адресу: — 202 —
|