|
В течение этого процесса одно событие оглашается четыре раза. Нам кажется, что одно только это повторение представляет ценность для придания истории большей реальности. Люди, с которыми мы работаем, говорят нам, что это совершенно другой опыт — услышать что-то, чем сказать это. Этот процесс допускает обе перспективы. Кроме того, каждое повторение может сопровождаться различными мыслями и ассоциациями. Итак, каждое повторение уплотняет историю. Заметки, которые мы ведем в ходе этого процесса, становятся “официальной записью” контр-сюжета. Однажды, когда мы сидели за зеркалом Майкла Уайта в Центре Далвича, мы слышали, как одна женщина противопоставляла опыт чтения заметок Уайта об их совместной работе с опытом чтения истории болезни из больницы, где она годами была сменным пациентом. Она сказала, что когда она читала свою больничную карту, она чувствовала себя старой, маленькой и обманутой. Она ощущала себя даже не человеком, а хроническим психическим пациентом. Потом она рассказывала о том, как читала заметки Майкла Уайта. Она сказала, что чем больше она читала, тем более живой она себя ощущала. Она смогла увидеть движение в своей жизни. Она ощущала себя человеком, которого ценят, и который улучшает ее жизнь с каждым днем. С нашего наблюдательного пункта за зеркалом, эта женщина, проводя это сравнение, выглядела как два разных человека. Рассказывая о больничной карте, она говорила и двигалась медленно и казалась какой-то сморщенной и вялой. Когда она рассказывала о заметках Уайта, мы увидели преображение. Она сияла. “Долговременная запись”, состоящая из наших заметок по поводу проектов людей, может стать священным текстом, который обрамляет предпочтительную историю человека, делая ее канонической и “реальной”. (Подробности о ведении заметок см. на стр. ** — **.) ВИДЕО- И АУДИОПЛЕНКИ С согласия людей, мы иногда делаем видеозаписи терапевтических бесед. Когда мы делаем это, то понимаем, что эти пленки принадлежат людям, с которыми мы работаем, в той же степени, что и нам (или в большей, в том смысле, что они в любой момент могут запретить нам использовать их). Иногда люди просматривают пленки, а потом возвращают их. Иногда они их оставляют себе. Мы работали с людьми, которые просматривали каждую беседу, с другими, которые просили конкретную запись, и с еще одними, которые решили совсем не просматривать пленки. Для тех, кто действительно просматривает пленки, этот опыт представляет собой расширенную версию выслушивания своих высказываний, повторенных другими. Они могут посвятить больше времени, обдумывая конкретный вопрос. Или, просматривая пленку, они могут поразмышлять над смыслом того, что они сами говорят. Сочинение, которое начинается на сеансе, часто продвигается немного дальше, пока они смотрят пленку. Не так уж редко люди приходят на следующую встречу с идеями и вопросами, которые появились при просматривании ими пленки. — 191 —
|