Исповедь гипнотизера. Книга 1. Дом для души

Все пытался увлечься — то выпиливанием, то электро­техникой, то рыбалкой в прудишке неподалеку, то даже настольным теннисом. Ничего не шло: не те руки, не та реакция, не тот глаз. А притом мог вдруг неожиданно со­образить — как повернуть, как приладить то или се. На пинг-понге два раза удался фантастический гас — и погас. Врожденное утомление?..

У меня две дочки, особы капризные и безмозгло-интел­лигентные, для коих я представляю ценность в основном в качестве мягкой мебели и транспортного сооружения. Ко-нопатикже потянулся сразу совсем иначе.

Пытались вместе рыбачить. Видели бы вы двух горе-ры­баков, малого и большого. Я ведь никогда не держал в ла­пах удочки, боялся, что переломлю ненароком или упаду в воду. Так оно сразу почти и вышло, загремел на весь пруд, утопив очки. Три дня после этого окрестные ребятишки ныряли за ними на дно. Сгоряча купил спиннинг, но ни я, ни Николка ни черта не могли из него вытворить, кроме преотвратнейшей «бороды», которую и распутывали день-деньской... Опять я увяз в подробностях, вот что значит пообещать!..

В общем, так: Николка влюбился в меня в первый день, а вдова Ш. — на сорок первый. Если первое чувство было, можно сказать взаимным, то второму я соответствовать ни в коей мере не мог. Не ханжа, можете мне поверить, но, как говорится, не мой тип. К тому же супруга моя и дочки вдруг дружно начали меня ревновать: что это еще там за второй дом, что за семья, с какой стати?..

Как я ни пытался сообразовать что-то совместное — в гости, туда-сюда, в лес, — не клеилось ничего. Чувство­вал себя виноватым и там, и здесь. После Второго захода в мое семейство Николка сказал, что больше ему при­ходить не хочется, потому что ему стыдно снимать ботин­ки, носки рваные, а не снимать тоже стыдно, пачкает наш паркет.

Я понял и не настаивал.

Как-то, в начале мая, под вечер, когда мы с Никол-кой пытались играть в шахматы, вдова Ш. принесла в дом бутьшку армянского коньяка. Она работник торговли.

354

Бутылка, дала понять, предназначена для меня. Николку же решила на этот вечер срочно послать к больной бабуш­ке.

— Отлично, — сказал я. — Мне как раз тоже в Чере­мушки.

В охапку его — и вон.

Нет, я не отступаюсь, сказал я себе. Я не бросаю своего Николку из-за чертовых баб, вот еще. Я только сделаю не­большой перерыв, месяца на два, чтобы их страсти поу­леглись, а потом вернусь и все сладится. Два дома и две семьи, ну и что, смотря как понимать. Скажу Николке: мол, так и так, мы с тобой мужики, а они, сам понима­ешь...