|
ОДНИ Той зимой меня постоянно мучили две вещи - холод, от которого почему-то не было спасения нигде, даже дома, и еще какая-то непонятная боль в области груди. Боль была ужасно мучительной, острой и изматывающей. Я просыпалась от нее по ночам и долго лежала без сна, глядя в потолок. Иногда я спала всю ночь спокойно, но, стоило зазвенеть будильнику - и боль просыпалась раньше меня. Она горячо поворачивалась в груди, как будто давала понять - вот она я, никуда от тебя не делась. Я пачками пила анальгин - на какое-то короткое время как будто становилось легче, но потом опять все начиналось снова. Выросшая в семье, где ранние смерти от рака стали чуть ли не доброй традицией, я была почти уверена, что тоже докурилась до рака. Почему я не шла к врачу? Как раз потому, что очень хорошо понимала: если уже появилась боль - значит, нет никакого смысла терпеть все эти химиотерапии и облучения. Значит, я умираю. И скоро умру. Если только не случится чуда. А пока - надо было терпеть. Хотя бы ради детей. О смерти думалось спокойно, точнее - не думалось вообще. Все мои мысли были подчинены страху за сына и дочь. Я знала, что Вера с Фёдором их не оставят, будут тянуть наравне со своими, но каково это - жить без матери и отца, в чужой семье? Я сама рано осталась сиротой - и все это понимала как нельзя лучше. Но нужно было жить… И я жила. Утром, подняв и накормив детей, отвозила их в школу и садик. Ехала на работу. В полшестого бежала, как сумасшедшая, с работы: нужно было успеть забрать Машу с продленки и Гошку - из садика. С детьми заходила в магазин - купить продуктов. Дома готовила ужин и доделывала с Машей уроки. Прибирала квартиру. Два раза в неделю к Гошке приходила логопед Наиля Шамильевна - я все-таки нашла такую возможность! Наиля Шамильевна сумела найти к сынишке подход - она приносила ему развивающие пособия, подолгу играла с ним в лото и кубики, раскрашивала картинки. Гошка каждый раз с нетерпением ожидал прихода тети «Наили«. Потом я укладывала детей - и сама ложилась рядом (спали мы в ту зиму вчетвером на старом, продавленном диване - я, Маша, Гошка и наш кот Апельсин). Перед сном я долго читала ребятишкам книги или рассказывала что-нибудь. Потом дети засыпали - а я долго лежала, глядя в потолок. Или уходила курить на лестничную клетку. Каждый день мне звонила Нина - мы подолгу разговаривали с ней, обсуждая события минувшего дня. Чуткая и душевная, она очень поддерживала меня - говорила о скорбях, которые необходимы каждому православному человеку, чтобы спастись. «Нина, Нина, но как же так… человек, бросивший меня с двумя детьми, сейчас счастлив, его ожидает свадьба, в то время как я и ни в чем не повинные дочка и сын страдаем - конца не видно всему этому кошмару…» — 34 —
|