|
Перед сеансом все пациенты собрались в помещении, отведенном под групповую терапию. Я появился в назначенное время и присел на свободный стул. Стоило мне войти, как в помещении воцарилось напряженное молчание. Все взгляды были направлены на меня. На лицах пациентов отражалась неуверенность. В их глазах читалось тревожное ожидание. Воспользовавшись всеобщим 33 молчанием, я обратил внимание на взаимное расположение пациентов. Напротив меня судорожно подергиваясь, сидел господин Гетц*, молодой человек двадцати пяти лет, покрасневший, готовый вот-вот расплакаться. Слева от меня в окружении свободных стульев сидела сорокалетняя госпожа Ферстер, журналистка с незаконченным психологическим образованием, бледная, элегантно одетая дама с длинными, светлыми волосами. Недалеко от нее расположился господин Пашке, тридцатипятилетний бизнесмен, худощавый, холеный, с виду очень взволнованный. Рядом с господином Гетцем и напротив меня сидела госпожа Шлее, двадцатипятилетняя работница, очень симпатичная и со вкусом одетая девушка. Слева от нее — пожилая женщина, которая вскоре покинула группу. Справа от меня сидела госпожа Мюллер, изящная дама тридцати одного года, программистка с педагогическим образованием; рядом с ней — господин Момберг, тридцатичетырехлетний менеджер, на вид не менее ухоженный, чем господин Пашке; выражение его лица было особенно вопросительным. Круг замыкал бородатый молодой человек, сидевший между господином Момбергом и госпожой Шлее; он не явился на следующий сеанс. Ведущие роли на первом сеансе взяли на себя двадцатипятилетняя работница, сорокалетняя журналистка, господин Гетц и тридцатичетырехлетний менеджер Момберг. Между ними произошел разговор, законспектированный мной в протоколе, который я составлял после каждого сеанса. Госпожа Ферстер попросила разрешения закурить. Все закивали головами и согласились. Воспользовав- * Имена и сведения личного характера изменены с целью сохранения врачебной тайны и анонимности пациентов. — Прим. автора 34 шись этим, госпожа Мюллер тоже закурила, несмотря на то, что все остальные пациенты были некурящими. Таким образом, на первом сеансе произошел первый конфликт между курящими и некурящими участниками группы; и те и другие сформировали свои подгруппы. Симпатичная работница принялась рассказывать о своих супружеских проблемах. Она жаловалась на своего мужа, обвиняя его в лени и нежелании позаботиться о своей жене. Собственные слова ее взволновали, она почти разозлилась. Из-за такого поведения мужа она не могла нормально к нему относиться, держала себя холодно и отстранение. Госпожа Шлее поведала о том, что ее муж часто бывает крайне рассеянным, поздно возвращается домой, не брезгует связями с другими женщинами и, судя по его поведению, не обращает никакого внимания на чувства своей жены. Госпожа Ферстер со своей стороны посетовала на то, что ее друг, который старше ее на десять лет, — тоже лентяй, предпочитающий, чтобы она о нем заботилась, вместо того чтобы самому позаботиться о ней. Тут в разговор вступила госпожа Мюллер, бывшая студентка педагогического института, которая на протяжении всего разговора сидела, откинувшись в кресле, и курила. Она рассказала о том, что ей часто приходится переезжать с места на место, и у нее никак не налаживаются отношения с людьми. На мой взгляд, она бессознательно намекала на то, что происходило в данный момент в группе. Я бы истолковал ее слова так: она хотела сказать, что в данной ситуации никто из присутствующих не знает своих собеседников, и это естественным образом вызывает некоторую нервозность. Тогда я промолчал, однако я пребывал в уверенности, что слова госпожи Мюллер об отсутствии межличностных отношений могут быть отнесены и к данной группе. — 17 —
|