Ради чего? Записки спортивного психолога

Психологом-победителем, в отличие от спортсмена-победителя и даже тренера-по­бедителя, быть неизмеримо сложнее, так как у психолога это должно обязательно сочетаться со способностью любить опе­каемых людей. Это и есть тот минимум, без обладания которым психологу в боль­шом спорте ничего не светит. Вот почему почти сто процентов психологов, как пра­вило, мгновенно «вылетают» из спортив­ных команд мастеров, не проходят этот жестокий, но справедливый конкурс. И обвиняют они кого угодно, только не себя. Например, Анатолий Кашпировский пос­ле быстрого убытия из сборной СССР по тяжёлой атлетике обвинил тренеров, ко­торым не хватило, как он выразился, «уров­ня культуры», и по этой причине они не поняли и не приняли его.

...Так что, — я завершаю подведение ито­гов своего исследования, — будь победите­лем, товарищ психолог, несмотря ни на что, и не допусти, не дай Бог, угасания и ухода любви внутри себя, в своём сердце. Созна­тельно повторяю (это надо впитать в своё сознание прочно и навсегда): им, твоим лю­дям, ты нужен как победитель, как человек их уровня, не ниже, как «свой» в этом жёстком мире большого спорта. Но ещё бо­лее им нужна твоя любовь! Это они толь­ко внешне выглядят так, будто им неведо­мы простые человеческие переживания и в том числе животный страх и неверие в себя, будто они не нуждаются в любви других людей. Ещё как нуждаются! И нуждаются даже больше, чем обычные люди — непобе-

72

дители, по причине своего одиночества, а в большом спорте все чемпионы одиноки. «Одиночество на вершине славы» — извест­ное выражение. Одиночество как расплата за психологию победителя и за неизбежную, в этом случае, гордыню.

...Итак, модель успеха в моей профессии можно выразить тремя словами:

победитель, способный лю­бить! Надеюсь, теорему можно считать до-казаной.

Все 35 лет я пытаюсь ответить себе на один вопрос: что же связывает меня с моим спорт­сменом, какой тип отношений?

Перечисляю известные категории лич­ностных отношений между людьми и ни с одним из них не могу согласиться, когда вспоминаю самых близких моих спортсме­нов, с кем был пройден тяжелейший путь к большой победе, и даже тех, с кем до большой победы мы не дошли, и это ока­залось, к счастью, не главным. А что же было? А было, что не назовёшь ни взаим­ной симпатией, ни дружбой, ни даже лю­бовью. Это было... выше! И в основе этого «выше» было нечто, что словом не опре­делить. Было что-то самого высшего по­рядка, святое!