|
- Я проработала в различных телекомпаниях - продолжила Ненашева и сделала для себя вывод, что история многих телекомпаний - это история спившихся дикторов и тележурналистов. К сожалению, в течении оставшейся жизни они часто не могут найти достойную замену эйфории, которую давало телевидение. Хотя я знала и другое. Когда благодаря появлению телемании личность избавлялась от уже имевшейся алкогольной мании. Алкоголик и наркоман также не сразу понимают, что имеют зависимость. Они уверены, что могут бросить потреблять и ничего не произойдёт, но стоит им только попасть в ситуацию долгого воздержания, как у них начинаются беспокойства и возникает желание потребить. В случае теленаркотизма, всё аналогично. Стоит только лишить телеэфира личность привыкшую к нему, как она, через определённое время, начинает чувствовать беспокойство. При сильной степени теленаркотизма, эфир уже не даёт той радости, как это было вначале, но без эфира личность уже жить не может. Это своего рода телевизионная психологическая ловушка. Поэтому, я заметила, что некоторые главные редактора и руководители телевидения часто выступают либо в роли «теленаркодельцов», либо в роли «теленаркологов». Именно к ним относится мой шеф. Он не был теленаркодельцом», который сам выходил в эфир. - Да я знаю его - поддержал Аладьев - Он так и не сделал себе имени. Не воспользовался положением. - Но при этом он с завистью и агрессией всегда наблюдает как это делают его коллеги- продолжила Ненашева - Те в свою очередь, сколько хотели, столько и «потребляют эфиру». Именно поэтому, некоторые из них страдают запущенной формой телемании или мании величия. Мой шеф не «садился» на телеиглу, зная о тех последствиях, которые могут появиться. А тем временем, у его коллег возникали сильные ломки. Я наблюдала как благодаря телеэфиру многие из мордалов долгое время находились в неестественной позе «идеального человека-кумира». После отстранения от эфира всё это разваливалось как карточный домик. Личность будто подменяли. А что им оставалось делать? Мой шеф сильно переживал, что когда-то подсадил на телеостанкинскую иглу свою молодую жену. Она хотела этого и он удовлетворил её. Он знал, что покалечил многих своих «детей», бросая их на произвол. В то время как их, необходимо было «снимать с телеиглы» постепенно, уменьшая дозу телеэфира не сразу или давать эфирное время настолько, чтобы не развивалась телемания. К сожалению, эти правила обычно моим шефом нарушались и доза эфирного времени росла в силу того, что малая доза уже не устраивала. Больше всего от такой педозировки страдала его супруга. Он понимал, что сейчас необходимо «пересадить» её на более слабый теленаркотик и занять её деятельностью, которая достойно замещала бы теленаркотизм. Тем более, на телевидении шло сокращение штатов, да и семейные отношения были уже на грани развода. Он чувствовал ответственность и всё делал для того, чтобы снять свою жену с телеиглы. Он понимал, что для того, чтобы сейчас помочь супруге, необходимо воспитывать в ней гармонию, которая бы позволила после отстранения от эфира без потерь перейти на заранее отведённые достойные позиции. К сожалению, с достоинством здесь не получалось. Она же была агрессивно-воинствующей звездой и никого слушать не желала. — 41 —
|