Беды развода и пути их преодоления

На практике для профессиональных помощников эта оценка весьма существенна. Проявление интереса к подобного рода подробностям развода может оказать консультанту, берущемуся помочь родителям (идет ли речь о терапии или о даче практических советов), неоценимую поддержку.

Большинство консультантов и рассматривало бы случай с Робертом именно так. Однако взаимосвязь между актуальными реакциями и историей жизни до развода ведет нас несколько дальше. Конечно, нельзя отрицать, что отчуждение Роберта является его реакцией на неопределенность ситуации и конфликты между родителями, но в то же время возникают два вопроса: во-первых, почему он реагирует именно так, а не иначе, и, во-вторых, как именно взаимосвязаны эти реакции с уже развитыми психическими структурами (первичными объектными отношениями), сформировавшимися до развода.

В ходе дальнейшей работы выяснилось, что у Роберта уже состоялся «неудачный старт» с матерью. Еще младенцем он «кричал три месяца подряд», что, естественно, не могло не пошатнуть веру матери в себя и не подорвать ее чувства к ребенку. Здесь сыграло свою роль и то, что Роберт уже в первые недели жизни едва выносил малейшие изменения. С развитием физической автономии он потихоньку учился вносить свой собственный вклад в сохранение непрерывности житейских ситуаций, а именно: он отказывался от открытий, которые обычно так увлекают детей, когда те учатся ползать, не проявлял особого любопытства и не слишком реагировал на внешние события. У таких детей обычные кризисы развития необыкновенно усугубляются любыми новыми нагрузками.

Весь первый год жизни мать была практически 24 часа в сутки рядом. Но потом ей пришлось пойти на работу. Роберт попал в ясли, откуда после обеда его забирал отец (до этого момента остававшийся в тени). С ним ребенок проводил все свое время до отхода ко сну.

Три месяца спустя у мальчика развилось очень интенсивное, можно сказать «материнское», отношение к отцу. Но вскоре отец поменял работу и по несколько дней в неделю не ночевал дома. Роберт оставался теперь в яслях до вечера и видел отца лишь по выходным.

Фазу нового приближения[100] осложнили тяжелые кризисы в отношениях с родителями, новая беременность матери и наконец рождение младшего брата.

Когда Роберту исполнилось три года, его отец начал играть в хоккей и все свое время посвящал тренировкам, а в выходные разъезжал с играми по всей Австрии. Таким образом, Роберт, можно сказать, потерял своего отца.

Мальчик становился все тише, его развитие в области моторики, развитие автономии и речи явно задерживалось. В яслях, а затем и в детском саду бросалась в глаза его замкнутость, он избегал физических контактов, не смотрел собеседнику в глаза, почти не разговаривал и не играл или играл один. Когда Роберту было четыре года, воспитатели посоветовали родителям обследовать ребенка на предмет его аутических черт.