|
чия достигли спокойного, устойчивого существования. Будучи, следовательно, равновесием различного, образ должен обнаружить эти различия и в самом себе; поэтому кристалл обладает тем свойством, что он существует для чего-то чужого и обнаруживает свой характер при разрушении своей массы. Но тем самым образ должен далее и сам вступать в сферу различия и быть единством различенного; кристалл имеет как внутренний, так и внешний образ в качестве двух целокупностей формы. Эта двойная геометрия, это двойное формообразование есть как бы понятие и реальность, душа и тело. Рост кристалла совершается слоями, но разлом проходит через все слои. Внутренняя детерминация формы здесь уже не просто детерминация сцепления, но все части принадлежат этой форме, материя кристаллизована насквозь. Кристалл замкнут внешне и вместе с тем замкнут правильным образом в некоторое единство, которое разъято в самом себе. Его грани отличаются совершенной зеркальной гладкостью; ребра и углы между ними располагаются в простой правильной форме разносторонних призм и т. д., не считая некоторой внешней неправильности, в которой, однако, все еще можно распознать внутренний закон. Есть, правда, и тонкозернистые, землистые (erdige) кристаллы, у которых образ существует больше на поверхности; землистость (die Erdigkeit) ведь и есть в качестве точечности образ того, что лишено образа. Но чистые кристаллы, как, например, известковый шпат, обнаруживают в своих мельчайших частях свое внутреннее, бывшее прежде совершенно невидимым строение, когда их разбивают так, что они раскалываются согласно своей внутренней форме. Так, большие горные кристаллы, в три фута длиной и в один фут толщиной, найденные на Сен-Готарде и на острове Мадагаскаре, всегда сохраняют свою шестиугольную форму. Эта основная форма, проникающая весь кристалл, вызывает особое изумление. Если разбить известковый пшат, имеющий ромбоидальную форму, то получаются совершенно правильные куски; и если разлом происходит согласно внутреннему строению кристалла, то все плоскости оказываются зеркально-гладкими. Продолжая дробление дальше, мы снова получаем все то же самое: идеальная форма, носительница души есть всепроникающее целое. Этот внутренний образ есть теперь тотальность; ибо если в сцеплении господствовала одна какая-нибудь детерминация - точка, линия или поверхность, то теперь об- — 223 —
|