История западного мышления

Человек, чья природа — душа, заключенная внутри тела, имеет потен­циальный доступ к высочайшим царствам разума и духа, но это зависит от его освобождения из материального плена. Человек способен подняться до сознания Мировой Души — осуществив таким образом актуально то, чем он уже обладал потенциально,— а затем и до вселенского Разума; с другой же стороны, он может навсегда остаться в тисках своего изначального, нижай­шего из миров. Так как все вещи происходят путем эманации от Единого — через Разум и Мировую Душу — и так как человеческое воображение в своей высочайшей форме обретает долю этой первозданной божественности, ра­зумная душа человека способна отразить трансцендентные Формы в образах и, благодаря такому проникновению в высший порядок вещей, продвинуть­ся к своему духовному освобождению. Вся Вселенная существует в непре­рывном истечении из Единого в сотворенное множество, которое затем вновь притягивается к Единому: таков процесс эманации и возвращения, вечно приводимый в движение переизбытком совершенства в Едином. Зада­ча философа — избавиться от бремени, приковывающего человека к матери­альному миру, путем нравственной и интеллектуальной самодисциплины и очищения, и обратиться внутрь себя, дабы совершить постепенное восхож­дение — возвращение — к Абсолюту. Конечный миг просветления превос­ходит знание в любом привычном смысле слова, не поддается никаким определениям и описаниям, ибо в основе его лежит преодоление субъект-объектной дихотомии между целью и стремящимся к цели: именно осущест­вление страсти к созерцанию связывает философа с Единым.

Таким образом, Плотин, опираясь на равновесие рационального и иде­ального, изложил метафизику, обретшую свое назначение в едином мистическом постижении верховного Бога-Главы. С уверенной дотошностью в по­дробностях, часто в поразительной по красоте прозе, Плотин дал описание сложной природы Вселенной и ее причастности божественному. Основав свою философию на платоновском учении о трансцендентных Идеях, он добавил, или наметил несколько новых определяющих понятий: телеологичес­кий динамизм, иерархия, эманация (истечение) и сверхрациональный мис­тицизм. В таком виде неоплатонизм завершил классическую, языческую философию, взяв на себя историческую миссию пронести платонизм сквозь все последующие века.

Как неоплатонизм, так и астрология возвышались над интеллектуальной раздвоенностью эллинистической эпохи, явившись — как и многое другое в классической культуре — результатом проникновения греческих мыслеформ в не-эллинскую духовную среду и смешения с присущими ей представления­ми. Обоим учениям суждено было на свой лад оказывать продолжительное влияние — пусть не всегда явное — на позднейшее западное мышление. Но, несмотря на почти повсеместную популярность астрологии в эллинистичес­ком мире и на обновление языческой философии в неоплатонизме, встре­ченное одобрением в доживающих последние времена академиях,— к концу классической эпохи греко-римское сознание столкнулось с новыми мощны­ми силами.