История западного мышления

Многие из гипотез относительно корпускулярной вселенной, интуитивно принятых Декартом,— включая большинство законов о корпускулярных столкновениях, а также гипотезу о том, что Вселенная заполнена вихрями движущихся корпускул (с ее помощью он пытался объяснить тот факт, что планеты «заталкиваются» обратно на свои орбиты),— так и не были поддер­жаны его преемниками. Однако главнейшая его концепция — физическая вселенная как атомистическая система, управляемая законами механики,— стала ведущей моделью для ученых XVIII века, бившихся над разгадкой Ко­перникова новшества. А поскольку загадка планетного движения погпрежне-му оставалась нерешенной, для попыток посткоперниковской науки устано­вить самостоятельную космологию выделение Декартом фактора «падения» оказалось чрезвычайно важным. После того как Декартово понятие инерции было применено к Кеплеровым эллипсам, принимая во внимание то, что общим принципом для обеих этих рудиментарных теорий было механисти­ческое объяснение (у Кеплера — anima motrix и магнетизм, у Декарта — корпускулярные вихри), данная проблема получила такое определение, в рамках которого предстояло плодотворно работать последующим поколениям ученых — таких, как Борелли, Хук, Хёйгенс. В дальнейшем эту проблему определяла земная динамика Галилея, действенно опровергавшая аристоте­левскую физику и наделявшая тяжелые тела, падающие на Землю, точными математическими измерениями. Таким образом, оставалось два основопола­гающих вопроса, один небесный, а другой земной: если существует инер­ция, то почему Земля и другие планеты постоянно «падают» по направлению к Солнцу? И если Земля движется и не является центром, то почему земные предметы «падают» на нее?

Чем дальше продвигались в своих исследованиях Кеплер, Галилей и Де­карт, тем более вероятным делалось предположение, что оба вопроса взаи­мосвязаны и ответ на них окажется одинаковым. Разрабатывалась и идея о том, что между всеми материальными телами действует некая сила притяже­ния. В греческой традиции существование подобной силы постулировал Эмпедокл. Схоластик Орем считал, что если Аристотель ошибался относи­тельно уникального и центрального местоположения Земли во Вселенной, то альтернативным объяснением падения всех тел на Землю может служить какая-либо естественная тяга одной материи к другой. И Коперник, и Кеп­лер тоже рассматривали такую возможность, излагая свои идеи о движении Земли. К третьей четверти XVII столетия Роберт Хук явно высказал идею о том, что и движением планет, и падающими телами управляет одна и та же сила притяжения. Кроме того, он подтвердил свою догадку при помощи ме­ханического маятника, раскачивавшегося по удлиненной круговой траекто­рии: его линейное движение постоянно отклонялось в сторону под воздейст­вием центрального притяжения. Этот наглядный пример красноречиво иллюстрировал, что законы земной механики могут быть применены для объяснения небесных явлений. Маятник Хука показал, насколько радикаль­но научное мышление преобразило небеса: из положения запредельного цар­ства со своими таинственными законами оно было низведено до статуса, принципиально не отличающегося от земного мира.