История западного мышления

Таким образом, Аквинат предложил решение одной из главнейших и наиболее упрямых загвоздок схоластической философии — проблемы уни­версалий. Ранее средневековым учением об универсалиях была, главным об­разом, доктрина «реализма» — иными словами, учение об универсалиях как о реальных сущностях. Еще во времена Боэция мнения по этому поводу раз­делились: одно из них гласило, что универсалии реальны в платоновском смысле — как трансцендентные идеалы, независимые от конкретных вопло­щений, другое же толковало эту реальность в аристотелевском смысле — как имманентную форму, полностью связанную со своим частным материаль­ным воплощением. Благодаря влиянию Августина, большим почетом обыч­но пользовалось платоновское истолкование. Однако в обоих случаях реаль­ность универсалий провозглашалась настолько широко, что, к примеру, Ансельм переходил в своих аргументах от существования Идеи к существова­нию частного — этой производной Идеи. Однако Росцеллин, современник Ансельма и учитель Абеляра, подвергал критике веру в реальные универса­лии, утверждая, что последние суть всего лишь слова и имена (nomina),— предоставляя, таким образом, трибуну философской доктрине номинализма. Аквинат, используя отличительные признаки, сформулированные Аль­бертом Великим, силился разрешить и сей диспут. Он выдвинул предполо­жение, что Идеи существуют в трех разновидностях: как образцы в уме Бога, не зависящие от вещей (ante rem), как умопостигаемые формы в вещах (in re) и как представления в человеческом разуме, получаемые выведением из вещей (post rem).

Эти и прочие, подобные им, скрупулезные эпистемологические разгра­ничения были очень важны для Аквината, так как природа и процесс чело­веческого познания, в его глазах, имели непосредственное отношение к се­рьезным богословским вопросам. С точки зрения Аквината, человек стремится познать вещи такими, какие они есть, оттого что и эти вещи, и знание человека о них — как и сам человек — определяются одним и тем же абсолютным бытием — Богом — и являются Его выражением. Подобно Пла­тону и Аристотелю, Аквинат верил в возможность человеческого познания, поскольку был убежден в конечном тождестве бытия с познанием. Предмет можно познать, постигнув его формальную, или универсальную, сторону. Человек обладает способностью к постижению не потому, что разум его про­сто воспринимает некие отпечатки пребывающих в отдалении высших сущ­ностей, но потому, что собственный его разум обладает неким высшим, «более благородным» элементом, с помощью которого можно извлекать из чувственных впечатлений всеобщие ценные универсалии. Эта способность является светом творческого интеллекта — lumen intellektus agentis. Свет че­ловеческого разума черпает силу из божественной Истины, в коей содержат­ся вечные типы всех вещей. Одарив человека этим светом, Бог дал ему по­тенциальное знание мира, и точно так же все предметы он наделил умопостигаемостью как. возможные объекты познания. Таким образом, че­ловеческий разум способен выносить истинные суждения.