|
Мы здесь не имеем в виду ничего большего, чем очень отдаленные, по всей вероятности, возможности, которые все же являются возможностями и только в этом качестве заслуживают того, чтобы их приняли во внимание; даже сам факт их рассмотрения, уже может способствовать, в некоторой степени, приближению реализации. Однако в такой, существенно подвижной среде, как современный Запад, события могут, при определенных обстоятельствах, развернуться с быстротой, намного превосходящей всякие предвидения; не будет слишком рано взяться за дело, чтобы подготовиться к противостоянию, лучше видеть как можно дальше, чем позволить непоправимому захватить себя врасплох. Конечно, мы не создаем себе иллюзий относительно шансов, что предупреждения такого рода могут быть услышаны большинством наших современников; но, как мы сказали, интеллектуальная элита не обязана быть многочисленной, особенно, вначале, для того, чтобы ее влияние могло осуществляться весьма эффективным образом даже на тех, кто не догадывается о ее существовании или совсем не подозревает о важности ее работы. Это позволит понять бесполезность всяких «тайн», о чем упоминалось выше: есть действия, которые по самой своей природе остаются совершенно неизвестными публике не потому, что их от нее скрывают, а потому, что она не способна их понять. Элита никогда не будет публично демонстрировать средства своей деятельности прежде всего потому, что это бесполезно, а также потому, что, при желании, она не смогла бы их объяснить на понятном для большинства людей языке; она заранее будет знать, что это напрасный труд и что усилия, которые она на это затратит, могли бы получить гораздо лучшее употребление. Мы не оспариваем, впрочем, опасность или несвоевременность разглашения некоторых сведений: многие могли бы, если им укажут средства, соблазниться и попробовать свои силы в реализации, для которой у них ничего не было бы готово, только для того, «чтобы посмотреть», не понимая ее истинного смысла и не зная, куда она может их привести; и это было бы только еще одной дополнительной причиной нарушения равновесия, которые вовсе не следовало бы прибавлять ко всем остальным, сотрясающим сегодня западную ментальность (они, несомненно, еще долго будут ее сотрясать), и это тем более досадно, что речь идет о вещах самой глубокой природы; но все те, кто обладает определенными познаниями, являются, тем самым совершенно квалифицированными для оценки подобных опасностей и они всегда знают, как вести себя в соответствии с этим, не будучи связанными другими обязательствами, кроме тех, которые совершенно естественно предполагаются достигнутой ими степенью интеллектуального развития. Наконец, необходимо начинать с теоретической подготовки, единственно существенной и поистине необходимой, а теория может быть всегда предана гласности без ограничений, или, по крайне мере, только с одним ограничением, что она невыразима и непередаваема; каждый понимает в меру своих возможностей, а что касается тех, кто не понимает, то если они не извлекают никакой пользы, то они тем более не испытывают неудобства и просто остаются такими, какими были раньше. Возможно, удивятся, что мы так настаиваем на вещах, которые, в общем, являются такими простыми и не должны вызывать никаких трудностей; но опыт нам показывает, что в этом отношении предосторожности никогда не будут излишни, и мы предпочитаем о некоторых моментах дать больше объяснений, чем подвергнуться риску увидеть нашу мысль ложно истолкованной; уточнения, которые нам осталось сделать, вызваны той же заботой, а поскольку они отвечают на непонимание, которое мы, действительно, во многих обстоятельствах констатировали, то они достаточно подтверждают, что наше опасение перед недоразумениями отнюдь не преувеличено. — 80 —
|