Внутренний раздел

Конфуций спросил у придворных летописцев Да Тао, Бо Чанцзяня и Чживэя:

— Почему покойный вэйский царь получил имя Лин — Разумный? Ведь он пьянствовал, предавался разврату и не вникал в дела правления. Он выезжал на охоту с собаками, силками и арбалетами, но избегал встреч с другими госу­дарями.

— Именно поэтому он и получил имя Лин, — ответил Да Тао.

— У этого царя было три жены, — добавил Бо Чанц-зянь, — и он принимал ванну вместе с ними. Когда же туда пришел летописец Ю с подарками для царя, тот велел слугам поддержать его за локти. Хотя он был беспутен до край­ности, а при виде достойного мужа тут же проявил высшую учтивость. Поэтому после его смерти ему дали имя Лин — Разумный.

Когда он умер, гадание о захоронении на родовом клад­бище было несчастливым, гадание же о захоронении на Песчаном Холме было счастливым. Когда там рыли могилу, глубоко в земле нашли каменный гроб. Очистили его от земли и увидели на крышке надпись: “Эта могила не годит­ся для потомков. Царь Лин-гун займет ее сам”. Выходит, имя Лин давно уже было предназначено для этого царя. Но как те двое могли знать об этом?

Конфуций пришел в Чу и остановился в доме торговца рисовым отваром у Муравьиного Холма. По соседству все домочадцы — муж и жена, слуги и служанки — поднялись на крышу.

— Что делают там эти люди? — спросил Цзы-Лу.

— Это челядь мудреца, — ответил Конфуций. — Тот человек похоронил себя среди людей, скрылся в пустынных полях. Его голос оборвался, но помыслы его беспредельны. Хотя уста его открываются, сердце его вечно безмолв­ствует. Ибо он бежит от света и сердцем не хочет быть заодно с людьми. Не из тех ли он, кто “утонули на суше”?

Цзы-Лу спросил разрешения позвать его, но Конфуций сказал: “Полно! Он знает меня лучше, чем я сам. Он знает, что я пришел в Чу, и думает, что я буду добиваться пригла­шения от чуского царя. Он считает меня хитрецом и, конеч­но, сочтет позором для себя слушать речи хитреца и тем более с хитрецом встречаться. Разве останется он жить рядом со мной?”

Цзы-Лу пошел в соседний дом, но он уже был пуст.

Мало-Знаю спросило у Всех-Примиряющего:

— Что значат “речи кварталов и селений”?

— По обычаю, в кварталах и селениях объединяются по десять фамилий и сто имен. В них различное соединя­ется в одно и рассматривается как подобное. Если ты, к примеру, выделишь в лошади сто частей, самой лошади у тебя не получится. Но ведь лошадь воочию стоит перед тобой, и ты можешь вывести из сотни наименований одно общее имя: “лошадь”. Так холмы и горы, набирая понемногу высоты, превращаются в заоблачные пики, а реки и озера, набирая понемногу воды, становятся необъятной водной ширью. Великий же человек, усваивая одно за дру­гим частные мнения, становится беспристрастным. Он остается господином всякому приходящему извне сужде­нию и ни к одному из них не склоняется. Внутри него есть как бы управляющий, который не позволяет исходящему из него мнению быть пристрастным. Четыре времени года имеют свойственную им погоду — Небо не выказывает при­страстия ни одному из них, и годовой круг приходит к за­вершению. Каждое из Пяти дворцовых ведомств имеет предписанные ему обязанности, и государь ни одному из них не оказывает особенных милостей, а в результате в государстве сохраняется порядок. Состояние войны или мира предполагает сопутствующие им деяния. Великий человек не благоволит ни тому, ни другому, и в результате его жиз­ненная энергия сохраняется в целости. Каждая вещь имеет свой закон. Путь никому не дает преимуществ и не оказы­вает предпочтения какому-нибудь имени. Не навязывая никому своей воли, он не предпринимает действий, и бла­годаря этому Недеянию в мире не остается ничего несде­ланного.