|
Фактически слова eidos и idea, замечает Илс, встречаются у Платона редко. Лишь в последних диалогах их число возрастает, и на диалоги "Парменид", "Софист", "Политик" и "Тимей" приходится почти половина случаев употребления eidos и треть - idea{101}. Илс отличает два контекста, два слоя употребления термина eidos (а также genos, physis, dynamis, meros, ta onta и т.д.). Ключом к пониманию поздних диалогов Илс называет слова из "Парменида": "Слушатель будет недоумевать и спорить, доказывая, что этих идей либо вовсе нет, либо если уж они существуют, то должны быть безусловно непознаваемы для человеческой природы. Такие возражения кажутся основательными, а высказывающего их, как мы недавно сказали, переубедить чрезвычайно трудно. И надо быть исключительно даровитым, чтобы понять, что существует некий род каждой вещи и сущность сама по себе, а еще более удивительный дар нужен для того, чтобы доискаться до всего этого, обстоятельно разобраться во всем и разъяснить другому!" (135 ab). Это место, по Илсу, надо понимать в смысле полного разделения идей самих по себе, eide ayta, от "видов", eide. A именно идеи составляют высшее невыразимое знание; наоборот, термин "вид" - это общеупотребительный инструмент всякой научной методики. Хотя "научные виды" доступны лишь разуму, они вовсе не обязательно должны быть отделены от чувственности. Они обозначают реальные подразделения объектов земного мира, имманентны ему. Но вот если мы захотим рассмотреть "виды" вне этого научного практицизма, идеи сами по себе, то здесь, если верить Илсу, Платон требует уже высшего, гениального прозрения, полностью отдаляющегося от земного чувственного мира. И об этих-то видах самих по себе, парящих высоко над их земной родиной, Платон, как говорит Илс, уже совсем, после "Парменида", перестает писать в своих диалогах и трактует о них, по-видимому, лишь в утерянных для нас лекциях и частных беседах. Для диалогов же он оставляет лишь простой и понятный логический "вид" и "род", непосредственно вытекающий из чувственной данности и служащий лишь отдаленной пропедевтикой для посвящения в невыразимое словами учение об идеях, которое мы поэтому, по мнению Илса, вывести из диалогов Платона при всем своем желании не можем{102}. В связи с платоновской терминологией следует учесть также взгляды Н. Гартмана, хотя в своей статье об эйдосе у Платона и Аристотеля{103} он терминологией не занимается. Гартман принимает как бесспорное утверждение, что у Платона было много различных вариантов "учения об идеях", хотя исторически был развит позднейшей философией лишь один из них, отдающий предпочтение трансцендентности идей. — 302 —
|