Вера и разум

Если сравнить этот отрывок с тем, что говорил о том же самом Киреевский (под «другой силой» Соловьёв, конечно же, имеет в виду Россию), сразу станет ясно, кто профессиональный философ, а кто в этой области самоучка. К сказанному Соловьёвым ничего не прибавить и не убавить.

Кроме «Чтений о Богочеловечестве» Соловьёву принадлежат фундаментальные труды «Оправдание добра» и диссертация «Критика отвлечённых начал», но здесь нет смысла разбирать их отдельно, так как они лишь расширяют доказательную базу и содержат дополнительные выводы из того, что в более сжатом виде заложено в «Чтениях». Особняком стоят блестящие сочинения «Философия любви» и «Смысл любви», оказавшие огромное влияние на поэзию Серебряного века, в частности, на Блока, однако в эту сложную тему мы углубляться не будем, так же как и в интереснейшую работу «Три разговора», в которой содержится повесть об Антихристе.

Как же оценить нам философское творчество Владимира Соловьёва в целом?

Сказать о нём можно очень коротко: Соловьёв вернул философию к служению религии, которое она оставила за шесть веков до этого, сначала чтобы прислуживать отходившей от истины католической Церкви, а потом чтобы разрушить Церковь. Этим о Соловьёве сказано всё. Он сделал философию частью познания Истины, другой частью которого является вера и Откровение, и этим содействовал приданию истине полноты. Это не означает, что он завершил философию, как это думал о себе Гегель, но он вывел её на единственно верное направление. А поскольку Истина есть православие, то Владимира Соловьёва, вместо того чтобы называть «философом Истины», можно назвать и «философом православия». Но только не надо говорить, что философия Соловьёва есть «конфессиональная» философия. Дело в том, что православие не есть «конфессия». Оно есть полнота истины. Церковь существует только одна, а пространство её проповеди – вся вселенная, и эта Церковь – православная. А вот католичество и протестантизм – конфессии, поэтому Беркли и Кант действительно «конфессиональные» философы.

В заключение скажем несколько слов о пресловутой «Вечной женственности» Соловьёва. Он так окончательно и не определил это понятие, но, читая внимательно сочинения Соловьёва, можно уловить направление его поисков. Христос есть «Другое» Бога Отца, развёртка Его слитного содержания во множественности (в Слове, или Логосе).

Эта множественность имеет свой центр, своё Божественное «Я», и это «Я» едино, не имеет частей. Но в таком случае оно должно иметь свою собственную развёртку, каковой не может быть целостный Отец. Значит, у Христа есть какое-то иное, пока неизвестное, Другое, которое тоже имеет своё «Я». Это «Я» – не «Вечная ли женственность»?