|
глупым придворным и невежественным воинам возвратиться к себе на родину. Этот урок образумил их, и с той поры народы Индии уважают гангаридов, подобно тому как у вас невежды, жаждущие знаний, уважают халдейских философов, сравняться с которыми не могут. - Кстати, моя дорогая птица, есть ли у гангаридов релшия? - спросила царевна. - Конечно, ваше высочество! Каждое полнолуние мы собираемся, чтобы возблагодарить бога. Мужчины - в обширном храме из кедра, женщины, боясь отвлечься, - в другом таком же храме. Все птицы слетаются в рощу, четвероногие собираются на чудесном лугу. Мы благодарим бога за все ниспосланные нам дары. А самые лучшие проповеди произносят у нас попугаи. Такова отчизна моего дорогого Амазана. Там живу и я. Мои дружеские чувства к нему столь же горячи, как любовь, которую он внушил вам. Поверьте мне: поедемте туда, вы отдадите ему визит. - Поистине, дорогая птица, вы занялись отличным ремеслом, - сказала, улыбаясь, царевна, горевшая желанием отправиться в путь, но не дерзавшая высказать это. - Я служу моему другу, - отвечала птица, - и величайшее благо, после счастья любить вас, это - способствовать вашей любви. Формозанта никак не могла прийти в себя: ей казалось, что она парит над землей. Все, чему она в течение дня была свидетельницей, все, что видела сейчас, все, что слышала, а главное, все, что ощущала в своем сердце, дарило ей упоение, далеко превосходящее то, которое испытывают взысканные судьбою мусульмане, когда, освобожденные от земных уз, они зрят себя на девятом небе, в объятиях гурий, и их опьяняет и овевает слава и небесное блаженство. 4 Всю ночь царевна провела в расспросах об Амазане. Она теперь называла его не иначе, как "мой пастушок", - прозвище, которое с тех пор у многих народов стало тождественно со словом "возлюбленный". То она хотела знать, не было ли у Амазана других возлюбленных. "Нет", - отвечала птица, и Формозанта чувствовала себя на вершине счастья. То она допытывалась, какой образ жизни он ведет, и с восторгом узнавала, что он занят добрыми делами, содействует развитию искусств, старается проникнуть в тайны природы, стремится к самоусовершенствованию. То она спрашивала, почему, если душа птицы сродни душе ее возлюбленного, птица прожила двадцать восемь тысяч лет, а возлюбленный-лишь восемнадцать-девятнадцать? Она задавала сотни подобных вопросов, на которые птица отвечала сдержанно, чем еще сильнее возбуждала — 15 —
|