|
«Церковь Древнего Рима пала из-за своей ереси; врата Второго Рима — Константинополя — были изрублены топорами неверных турок; но церковь Московии — Нового Рима — блистает ярче, чем Солнце во всей Вселенной… Два Рима пали, но Третий стоит крепко, а четвертому не бывать». Узурпируя таким образом сознательно и намеренно византийское наследие, русские вместе со всем прочим восприняли и традиционное византийское отношение к Западу, что оказывало глубочайшее влияние на собственно российское отношение к Западу не только до революции 1917 года, но и после нее. Византийское мнение о Западе не отличается особой сложностью, и его не так уж трудно понять людям Запада. На самом деле нам бы следовало даже сочувствовать ему, ибо оно проистекает из той же чрезвычайно нелогичной веры, которой мы и сами придерживаемся. Мы, «франки» (как называют нас византийцы и мусульмане), искренне верим, что являемся избранными наследниками Израиля, Греции и Рима — Наследниками Обетования, за которыми, естественно, будущее. Нас в этой вере не поколебали даже последние открытия в геологии и астрономии, так беспредельно раздвинувшие границы нашей Вселенной во времени и пространстве. От первородной туманности к одноклеточным, от одноклеточных — к первобытному человеку и далее мы все еще прослеживаем божественно предначертанную генеалогию, телеологически достигающую апогея именно в нас. Византийцы делают то же самое, с той только разницей, что они приписывают себе право первородства, которое, по нашим западным убеждениям, принадлежит нам. Византийская версия мифа говорит, что не франки, а византийцы являются Наследниками Обетования, избранным народом. Этот момент верования имеет одно совершенно практическое следствие. Когда Византия и Запад вступают в противостояние, Византия всегда права, а Запад всегда не прав. Совершенно очевидно, что эти ортодоксальность и вера в предопределение, воспринятые русскими от византийских греков, столь же характерны для современного коммунистического режима, как и для прежнего, православно-христианского правления в России. Марксизм, разумеется, западное мировоззрение, но именно западное-то мировоззрение и разрушает западную цивилизацию; вот почему русскому человеку XX века, отцом которого был славянофил XIX века, а дедом — истый православный христианин, легко было стать убежденным марксистом. При этом не возникало необходимости изменять унаследованное им отношение к Западу. Для русского марксиста, как и для славянофила или православного христианина, Россия — всегда «Священная Россия», а западный мир, мир Борджиа и королевы Виктории, мир «Самопомощи» Смайлса или Таммани Холла, безусловно и навсегда погряз в ереси, коррупции и разложении. Мировоззрение, позволяющее русскому народу сохранять неизменным это традиционно негативное отношение к Западу и одновременно служить своему правительству инструментом индустриализации России, с тем чтобы уберечь ее от завоевания уже индустриализованным Западом, — это тот самый удобный, ниспосланный свыше дар богов, который сам падает в руки Избранного народа. — 91 —
|