Символический обмен и смерть

1. Отрыв производства от всякой общественной референции или целенаправленности; при этом оно вступает в фазу экономичес­кого роста. Именно в таком смысле следует понимать экономичес­кий рост — не как ускорение, а как нечто иное, фактически знаменую­щее собой конец производства. Производство может быть определе­но через значимый разрыв между собственно производством и относительно случайным и автономным потреблением. Но с тех пор как потребление (после кризиса 1929 года, и особенно с конца Второй мировой войны) стало в буквальном смысле управляемым, то есть начало играть роль одновременно мифа и контролируемой перемен­ной, мы вступили в новую фазу, где производство и потребление больше ничем не детерминированы сами по себе и не стремятся ни к каким отдельным целям; и то и другое включено в более крупный цикл, спираль, переплетение под названием «экономический рост». Он оставляет далеко позади традиционные социальные задачи производ­ства и потребления. Этот процесс — сам по себе и сам для себя. Он не ориентируется больше ни на потребности, ни на прибыль. Он пред­ставляет собой не ускорение производительности, а структурную ин­фляцию знаков производства, взаимоподмену и убегание вперед лю­бых знаков, включая, разумеется, денежные знаки. Характерные явле­ния этой стадии — ракетные программы, «Конкорд», программы обороны по всем азимутам, раздувание промышленного парка, обору­дование общественных или же индивидуальных инфраструктур, про­граммы переобучения и вторичного использования ресурсов и т.д. Задачей становится производить что угодно, по принципу реинвести­рования любой ценой (вне зависимости от нормы прибавочной сто­имости). Вершиной этого планирования общественного воспроизвод­ства является, видимо, борьба с загрязнением среды, когда вся систе­ма «производства» запускается в повторный оборот для устранения своих же собственных отходов; грандиозная формула с нулевым итогом — впрочем, не совсем нулевым, поскольку вместе с «диалекти­кой» загрязнения/борьбы с загрязнением проступает и упование на бесконечный экономический рост.

II. Отрыв денежного знака от всякого общественного произ­водства: деньги вступают в процесс неограниченной спекуляции и инфляции. Для денег инфляция — это то же самое, что повышение зарплат для продажи рабочей силы (и экономический рост для произ­водства). Во всех этих случаях процесс одинаково уходит в отрыв, в разносный ход и одинаково грозит кризисом. Отрыв зарплаты от «справедливой» стоимости рабочей силы и отрыв денег от реального производства — и там и тут утрата референциальности. Абстрактное общественно необходимое рабочее время — в одном случае, золотой эталон — в другом теряют свою функцию индексов и критериев эк­вивалентности. Инфляция зарплат и инфляция денег (а равно и эко­номический рост) принадлежат, таким образом, к одному и тому же типу и идут рука об руку1.