Рассказ?

Он испытывает такое ощущение, будто состоит на службе у некой изначальной рассеянности, которая, похоже, доступна лишь скрытой, распыленной в актах предельного внимания. Ожидая, но в подчинении у того, что вряд ли ожиданию доступно.

Для нее ждать означает, кажется, в очередной раз включиться в историю, которую она, не иначе, обяжет его довести до благополучного конца и следствием которой должно стать ее постепенное продвижение к цели. Внимание должно быть этим рассказом как бы исполнено — так, чтобы медленно вырвать его у изначальной рассеянности, без которой, однако, как он отчетливо ощущает, внимание стало бы неким бесплодным актом.

Ждать, что нужно было ждать? Она выказывала удивление, если он об этом спрашивал, поскольку для нее вполне хватало самого слова. Начав что-либо ждать, ждешь уже чуть меньшего.

# Необычайное давление, оказываемое на него сдержанностью и безмолвным ожиданием. Уже давно они не надеялись более добраться до конца, который для себя наметили. Он даже и не знал более, об этом ли она продолжает с ним разговаривать. Он украдкой за ней наблюдал. Возможно, она и говорила, но на лице у нее — ни следа благожелательности к тому, что она говорит…

# Вряд ли он сделает это.

“Если вы этого не делаете, так все равно сделаете”. — “Ну а вы того хотите?” — “А, вам из этого вот так вот не выпутаться. Если вы это сделаете, я того захочу”. Он задумался: “Может быть, когда-то я мог бы это сделать”. -

“Когда же?” — “Ну как же… когда я вас не знал”. Что заставило ее рассмеяться: “Но вы меня и не знаете!”

# “Да”. Она и вправду произнесла это слово? При его прозрачности сквозь него проходит все, что она говорит, даже само это слово.

# “Все это произошло, значит, здесь, и вы были со мною?” — “Возможно, с вами: с кем-то, кого теперь я не могу в вас не признать”.

Ему бы хотелось, чтобы снаружи было виднее, как обстоят дела: вместо начала — своего рода изначальная пустота, энергичный отказ позволить истории начаться.

История, что она под этим понимает? Он вспоминает слова, которые однажды вдруг прозвучали в его жизни. “Никто здесь не хочет ввязываться в историю”. Почти угасшее — и все же все еще вызывающее у него смятение воспоминание.

# “Я сделаю все, что вы ни пожелаете”. Но теперь ей этого было уже мало. “Я не прошу вас мне помогать, я прошу, чтобы вы, и вы тоже, оставались тут и ждали”. — “Что я должен ждать?” Но она не понимала вопроса. Начав что-либо ждать, ждешь уже чуть меньшего.

# “Когда я с вами говорю, кажется, будто все то во мне, что меня прикрывает и предохраняет, меня покинуло, оставив беззащитной и невероятно слабой. Куда переходит эта моя часть? Не в вас ли она обращается против меня?”