Духовная традиция и общественная мысль в Японии XX века

Сегодня – в эпоху глобализации – мир резко сузился благодаря интернету и появлению общего виртуального пространств, и необходимость этического подхода, о котором писал Нисида Китаро, востребована как никогда. Напряжённое взаимодействие в тесном культурном сотрудничестве четырёх мировых цивилизаций: Запада, Ислама, Индии и Дальнего Востока может вестись только при условии приоритета общих ценностей над локальными, при признании необходимости не антагонистического, а комплементарного, компромиссного подхода друг к другу. И в этом опыт Японии может оказаться весьма полезным.

Проблемы «праведного искусства» японского эстетика Кобаты Дзюндзо

В ходе развития национальной художественной традиции японцы создали уникальные традиционные виды искусств, не укладывающиеся в рамки западной эстетики с её делением искусства на «чистое» (основанное на зрении и слухе) и «практическое» (основанное на осязании, обонянии, вкусе). Тем не менее некоторые японские учёные под влиянием западных теорий делают попытки объяснить феномен традиционных японских искусств, используя категории западной эстетики. В этой связи весьма интересны идеи видного представителя японской эстетической мысли, профессора Кобаты Дзюндзо (1924–1984).

В своих главных трудах – «Феноменология эстетического сознания» (Биисики-но гэнсёгаку, 1984) и «Праведное искусство: горизонты искусства и религии» (Гудо гэйдзюцу. Гэйдзюцу то сюкё-но тихэй, 1985) – Кобата доказывает, что традиционное искусство Японии осваивает область «переходную» от быта (повседневной жизни человека) к области собственно художественного творчества. Эту «переходную область» профессор предлагает обозначить термином гудо («праведный»), в настоящее время устаревшим и практически вышедшим из употребления. Кобата впервые употребляет его при описании художественной практики в сочетании гудо гэйдзюцу, что означает «праведное искусство». «Несомненно, – пишет Кобата, – есть группа художественных феноменов, где именно праведность (гудосэй) представляет собой естественный и существенный момент. Такая группа необязательно в точности соответствует классическому понятию искусства, следовательно, это – не типологическое понятие. Но поскольку я думаю, что для этой группы феноменов необходимо особое наименование, я решил назвать её гудо гэйдзюцу, или праведное искусство».[534]

На каком же основании японский ученый выделяет группу гудо гэйдзюцу, куда он относит прежде всего такие виды традиционного японского искусства, как чайная церемония, икэбана, составление ароматов, воинские искусства и др.? На том основании, что данная группа тесно внутренне связана и одновременно существенно различается от следующих феноменов японской культуры: а) быт японца; б) японское культовое искусство; в) «чистое искусство». Так, если взять классический пример «праведного» искусства, чайную церемонию тяною, то налицо, так сказать, повседневность процесса чаепития, что, казалось бы, мешает отнести тяною к искусству. Однако сформировавшийся в течение веков сложный церемониальный кодекс тяною, отражающий своеобразную эстетическую программу, наличие изощрённых канонов, разделяющих мастеров церемонии на школы, разработанная виртуозная техника приемов и пр. – всё это свидетельствует о том, что тяною в особой форме ваби-тя относится к сфере подлинного искусства.