Сократ и афинская демократия

Причин, из-за которых вернуться в эпоху до потакавших демосу Эфиальта и Перикла так и не удалось, оказалось довольно много: это и физическое истребление за время войны гоплитского среднего класса и сформировавшееся отчуждение от Народного собрания афинской элиты, но, самое главное, выявившаяся техническая невозможность функционирования афинской демократии без политически активного демоса. Из приведенного пассажа Аристотеля очевидно: не получая денег за участие в Народном собрании, демос на него уже не ходил и кворум попросту не собирался. А вот, получая деньги, те же самые люди тут же начинали на Народное собрание ходить.

Таким образом, мы одновременно видим как шантаж политиков демосом (если мы вам нужны – платите), так и отсутствие у демоса развитой социальной ответственности за судьбу страны в целом. Для афинского демоса конца V века до н.э. Народное собрание – уже не столько место принятия решения по важнейшим вопросам жизни страны, сколько корпоративное место зарабатывания денег для представителей социальных низов. И это доходное место многочисленная корпорация низов демоса, судя по всему, отдавать уже никому не собиралась.

Так, афинская демократия конца V – начала IV веков до н.э. по существу являлась уже формой политического компромисса между общественными классами, диктатурой демоса: формой получения заработной платы той социальной группой низов демоса, что сумела отжать от политического процесса другие группы, приватизировала свое право на получение дохода, отстояла его в жесткой социальной борьбе и продолжала ревниво защищать свои права на паразитическое существование за счет других социальных слоев и союзников по возрождающемуся уже Второму Афинскому морскому союзу [10].

Сохранившаяся отдаленность среднего и богатого класса от процесса принятия политических решений логично приводила к дальнейшему усилению их политической апатии. Специалисты по истории Афин этого периода впервые отмечают именно массовое стремление уклониться от эйсфоры – особого чрезвычайного налога для блага государства, налагаемого преимущественно на богатых [11]. Таким образом, мы можем с полным правом констатировать: «Разложение полисной системы включало в себя ослабление полисной солидарности, уз, соединявших граждан полиса как коллективных землевладельцев и рабовладельцев» [12].

Отсюда нам становится понятна дальнейшая печальная судьба Афин в IV веке до н.э.: политика, ассоциированная только с достижением материального блага всего одной из общественных групп, редко является длительной и жизнеспособной. Поэтому неудивительно, что гораздо более тесно спаянные коллективы других полисов – спартанский, фиванский, а затем и македонский, начинают с легкостью одерживать победы над тем полисом, под внешней оболочкой которого скрывалось социальное господство всего одного из многих социальных слоев.