|
Мир, однако, несмотря на все усилия этой новой и необычайно агрессивной имперской сверхдержавы превратить его в однополярный, остается и будет долго, если не всегда, оставаться многополярным, полицентрическим. На практике глобализационный проект США, ориентированный на моноцентричность мира, оказался очередной эпохальной иллюзией, фантомом. В реальности идет интенсивный процесс формирования самодостаточных региональных центров развития и силы , объединяющих целую группу государств и вступающих между собой в жесткую конкурентную борьбу. Это происходит потому, что сама идея установления моноцентрического мира противоречит логике социального, базирующегося, как и все в мире живого, на законе разнообразия. Ни глобальный характер современных информационных технологий, ни интернет, ни скоростной транспорт не в состоянии сами по себе обеспечить единство мира, преодолеть его разорванность и противоречивость. В практике реальной жизни процесс становления новой геоструктуры мира, нового миропорядка, нового мироустройства имеет тенденцию не только к интеграции, но и к дезинтеграции, к формированию новых и жестких разделительных линий. Мир, структурируясь иначе, по-прежнему остается не единым. Сегодня ряд исследователей (в отличие от многих заокеанских аналитиков, которые, исходя из факта явного превосходства США в военном и экономическом отношении, доказывают возможность утверждения под эгидой Соединенных Штатов одного глобального центра мира) выдвигают вполне взвешенную и аргументированную точку зрения, согласно которой «мировой системе предстоит стать полицентрической , а самим центрам – диверсифицированными , так что глобальная структура силы окажется многоуровневой и многомерной (центры военной силы не будут совпадать с центрами экономической силы и т. п.), хотя и необязательно сбалансированной»[224]. Причем формирующийся новый миропорядок будет базироваться не на одной, а на нескольких дополняющих друг друга и в чем-то соперничающих ценностных системах. А его специфической чертой станет отсутствие универсального индивидуального лидерства. Ни одна страна (сколь бы сильна она ни была) не сможет навязать миру свою линию развития. Кроме того, грядущий мировой порядок, скорее всего, будет иметь не одну, а несколько точек роста и изменяться одновременно в нескольких направлениях, в том числе и взаимоисключающих. Это связано с тем, что на авансцене мировой истории с неожиданной быстротой стали появляться новые акторы и игроки, и хотя они пока не принадлежат к мировым лидерам по уровню экономического развития, тем не менее, уже сегодня способны создать под своим лидерством региональные центры развития и силы, противостоящие дальнейшей экспансии евроамериканской цивилизации, и в состоянии отстоять экономические и иные интересы стран, объединяющихся вокруг данных центров, а также сформировать коалиции, не зависимые от стран – лидеров глобализации, способные пресечь тенденцию к утверждению моноцентрической геополитической структуры мира и трансформировать ее в полицентрическую структуру. Эти государства имеют мощный военный потенциал, длительную историю и глубокие культурные традиции. Они не могут смириться с постулатом заведомого неравенства, с униженностью в мировой иерархии, со сведением их до уровня управляемой геополитической величины и непременно найдут способ своей консолидации, поскольку такое положение несовместимо с их генетическим кодом исторического самосознания. Не так легко перевести в русло желаемой для себя политики такие страны, как Россия, Китай, Индия и другие, чье историческое прошлое и национальное самосознание препятствует унизительной зависимости от любой державы или группы держав. Поэтому можно предположить, что будущая геополитическая структура мира будет состоять из автономных самодостаточных центров развития и силы, каждый из которых обзаведется собственной сферой влияния, т. е. верх возьмет не принцип тотальной глобализации, а принцип регионализации мира. Это и будет вариант, близкий к классическому типу баланса сил. — 298 —
|