Русская философия энциклопедия

С о ч.: Сб. соч.: В 2 т. М., 1899; Вопросы веры и церкви: Сб. статей, 1868-1887: В 2 т. М., 1905-1906.

Лит.: Шаховской Н. В. Н. П. Гиляров-Платонов и А. С. Хомяков // Русское обозрение. 1895. №11; Никита Петрович Гиляров-Платонов: Краткий публицистический очерк. Ревель, 1893; Неопознанный гений. Памяти Никиты Петровича Гилярова-Платонова. М., 1903.

Б. В. Межуев

ГОГОЛЬ Николай Васильевич (20.03(1.04). 1809, м. Ве­ликие Сорочинцы Миргородского у. Полтавской губ. -21.02(4.03). 1852, Москва) - писатель, творчество к-рого ока­зало огромное воздействие на дальнейшее развитие всей отечественной культуры, в т. ч. и философии. Художествен­ное творчество Г. само по себе значительный серьезный предмет для осмысления с т. зр. философии, эстетики и социологии. Его загадочный мир многократно давал по­вод для самых разнообразных интерпретаций. Философ­ское значение Г. долгое время оставалось неосознанным. Роковую роль в этом отношении сыграли «Выбранные ме­ста из переписки с друзьями» (1847) - книга, к-рую сам Г. просил соотечественников «прочитать несколько раз». От­рицательное отношение к ней С. и К. Аксаковых, Белинско­го (знаменитое «Письмо к Г.») и др. критиков и писателей (прежде всего в аспекте социально-политическом) привело к тому, что творчество Г. как мыслителя исследовалось явно недостаточно. За ним надолго закрепилась репута­ция писателя хотя гениального (вспомним слова Чернышев­ского, сказанные в 1855 г.: «Мы называем Гоголя без всяко­го сравнения величайшим из русских писателей»), но не вполне владеющего своим дарованием, мыслителя слабо­го и не самостоятельного, нуждающегося в наставнике-критике (такое соотношение писателя и критика господ­ствовало в России до кон. XIX в.). В действительности же Г-фигура сложная и трагическая, и его трагизм своеобразно выразился в поисках правды и истинных идеалов. Гоголев­ские «Выбранные места...» - книга многоплановая. Благо­даря ей, в равной степени как и «Авторской исповеди» (опубл. 1855), мы можем глубже понять его художествен­ный мир, почувствовать осн. - проповедческий - пафос всего его творчества. По своему жанру «Выбранные мес-; та из переписки с друзьями» занимают промежуточное положение между «Философическими письмами» Чаа-1 даева и «Дневниками писателя»Достоевского. Отсутствие единого плана произв. лишь сильнее оттеняет его осн. идеи. Психологическая идея, пронизывающая все произв. Г.,-страх; автор не скрывает от читателей своего страха, охва-1 тывающего его при мысли о какой-то еще неясной, но ог-| четливо осознаваемой им надвигающейся катастрофе: «Со­отечественники! страшно!» (С о ч.: В 7 т. Т. 6. С. 207). Апока­липсические предчувствия вновь стали характерными дм рус. литературы в нач. XX в., особенно для символистов,i-i рых поэтому следует с полным основанием считать от­крывателями Г. для своего времени (особенно А. Белого).! Нравственный пафос произв. - христианская проповедь самоуглубления и самосовершенствования. В этом отно­шении Г. предвосхищает авторов сб. «Вехи», к-рые наряду с Достоевским считали его одним из своих предшествен­ников. Тематика «Выбранных мест из переписки с друзья­ми» не поддается классификации по какому-то одному оп­ределенному признаку. Много внимания Г. уделяет языку, «как высшему подарку Бога человеку», словесности, во­обще искусству, в т. ч. живописи. Но прежде всего и боль­ше всего он озабочен историческими судьбами России -эту тему и следует считать центральной темой книги. Раз­мышляя о России, Г. не мог, конечно, глюйти мимо поле­мики славянофилов и западников, к-рая ко времени выхода в свет его книги достигла своего апогея. «Все эти слависты и европисты, или же староверы и нововеры, или же вос­точники и западники', - пишет он, - ...все они говорят о двух разных сторонах одного и того же предмета, никак не дога­дываясь, что ничуть не спорят и не перечат друг другу...» (Там же. С. 252). Т. обр., еще до Достоевского Г. по-своему объявил спор славянофилов и западников «великим у нас недоразумением». Тем не менее, считает он, «правды боль­ше на стороне славистов и восточников» (там же), т. к. они больше правы в «целом» своего учения, западники же боль­ше правы «в деталях». Наиболее глубокие и провидческие мысли Г. о судьбах России, изложенные им в письме «Стра­хи и ужасы России», к сожалению, не были известны со­временникам, поскольку оно было запрещено цензурой. Здесь, анализируя сложившуюся сложную и противоре­чивую обстановку России и Европы, чреватую революци­онными потрясениями, Г. предлагает свои рецепты спасе­ния России, главный из к-рых - «исполнить все, сообразно с законом Христа». Лишь в этом случае «Европа приедет к нам не за покупкой пеньки и сала, но за покупкой мудрос­ти, которой больше не продают на европейских рынках» (Там же. С. 342). Заканчивается книга письмом «Светлое воскресенье». Г. подчеркивает в нем то особое значение, к-рое придается этому празднику в России, усматривая в этом залог и доказательство подлинности православной хри­стианской веры. В др. своих весьма многочисленных стать­ях, печатавшихся гл. обр. в журн. «Современник» и в сб. «Арабески», он подробно излагает свои исторические и социологические взгляды, близкие к концепциям геогра­фического детерминизма. Схема его рассуждений такова: «От вида земли зависит образ жизни и даже характер наро­да» (Там же. С. 62), а характер народа определяет формы правления. Вообще, по Г., «многое в истории разрешает география».