|
[71] тайные слезы в мире. Задолго до Шопенгауэра, так исключительно чувствовавшего страдания мира (под влиянием индуизма), Сковорода постоянно останавливается на скорби в мире. «О прелестный мир! Ты – океан, пучина, Ты мрак, вихрь, тоска, кручина»... И еще: «Мир cей являет вид благолепный, Но в нем таится {червь неусыпный}; Горе ти, мире! Смех мне являешь, Внутрь же душой {тайно рыдаешь}». Так, на почве религиозного ощущения, возникает в Сковороде отчуждение от мира, – жизнь мира предстает пред ним в двойном виде. Реальность бытия – разная на поверхности и в глубине, – и отсюда Сковорода приходит к центральному для его философии гносеологическому дуализму. Есть познание, скользящее по поверхности бытия, а есть познание «в Боге» (в этом пункте Сковорода снова приближается к Мальбраншу) (38). Впрочем, Сковорода настаивает на психологическом приоритете чувственного знания, от которого нужно восходить к знанию духовному. «Если хочешь что-либо узнать в истине, пишет он, усмотри сначала во плоти, т. е. в наружности и увидишь на ней следы Божии, обличающие безвестную и тайную премудрость» (39). Это высшее познание, узрение «следов Божиих» дается через озарение духа, но оно доступно всем, кто способен оторваться от плена чувственности. «Если Дух Божий (вошел в сердце), пишет он, если очи наши озарены духом истины, то все теперь видишь по двое, вся тварь у тебя разделена на две части... Когда ты новым оком узрел Бога, тогда все в Нем увидишь, как в зеркале, – все то, что всегда было в Нем, но чего ты не видел никогда» (40). «Нужно везде видеть двое», утверждает Сковорода (41), – это означает взаимную несводимость, а, следовательно, и независимость чувственного и нечувственного знания. Путь к такому углубленному созерцанию бытия должен быть найден прежде всего в отношения к самому себе. Самопознание, открывающее в нас два «слоя» бытия, т. е. за телесно-психическими переживаниями открывающее духовную жизнь, позволяет ---------------------------------------- (38) Нет, однако, решительно никаких данных утверждать, что Сковорода знал Мальбранша, хотя с современной французской философской литературой он был немного знаком, как это видно из его беглых критических замечаний о духе его века. (39) Соч. Стр. 309. (40) Соч. Стр. 96. (41) Ibid. Стр. 199. [72] все видеть в двойстве бытия. Гносеология здесь переходит в учение о двойстве самого бытия, – что мы увидим дальше в антропологии и метафизике Сковороды. Самопознание есть поэтому начало мудрости: «не измерив себя прежде всего, замечает Сковорода, какую пользу извлечешь из знания меры в прочих существах?» «Кто может узнать план в земных и небесных... материалах, если прежде не смог усмотреть в плоти своей»? (42). «Всех наук семена сокрыты внутри человека, тут их тайный источник, утверждает Сковорода (43). «Тело мое, знаю я, на вечном плане основано», пишет он: «ты видишь в себе одно земное тело, но не видишь тела духовного» (44). Этот тезис звучит совершенно в духе платонизма, т. 'е. признания «мира идей», «удваивающих» бытие. Однако, у Сковороды есть склонность Е мистическому истолкованию того, что открывается «духовному оку» («познать себя и уразуметь Бога – один труд»). Однако, было бы поспешно делать такой вывод; частое отожествление «истинного» человека (открывающегося в нас при духовном ведении) и Христа сопряжено у Сковороды и с такой,, например, мыслью: «когда хорошо себя узнаешь, одним взором узнаешь {и} Христа» (45). К анализу всей этой темы мы вернемся позже. — 51 —
|