|
Мы остановимся прежде всего на К. Д. Кавелине, в котором впервые с полной отчетливостью выступили черты «полупозитивизма». Они, собственно, уже проявились с достаточной ясностью у Герцена, но Герцен был все же очень связан с идеализмом, а в его трагическом построении не было того «сциентизма», который так много фальши внес в искания русских мыслителей. Творчество К. Д. Кавелина в области философии было невелико, но оно лучше других вводит в диалектику «полупозитивизма». 2. Константин Дмитриевич Кавелин (1818 – 1885) поступил (17-ти лет) в Московский Университет и был в юные годы близок к Киреевским и его родным, – но в то же время он был близок и к Белинскому, который был его домашним учителем. Влияние Белинского было решающим, и Кавелин на всю жизнь остался «западником». Чуть-чуть позже он сближается с Грановским и Герценом, пишет ряд замечательных статей по истории России, где уже выступает характерная для него защита идеи личности. Он становится профессором в Петербурге и скоро был приглашен в преподаватели Наследнику; связи его с высшими. кругами особенно окрепли при Александре II, когда подготовлялось освобождение крестьян. Кавелин был одним из самых видных и достойных представителей русской интеллигенции (1), в частности, русского либерализма. К философии он долгое время, казалось, не имел отношения, но уже в начале 60-ых годов он выступил с рядом этюдов, которые были потом собраны в две книги: «Задачи психологии» и «Задачи этики» (2). О первой книге мы уже имели случай упоминать, когда излагали идеи Ю. Ф. Самарина, который вступил с Кавелиным в научную полемику. ---------------------------------------- (1) См. статью А. Ф. Кони о Кавелине. (Соч. Кавелина, т. 1П). (2) Философские произведения Кавелина собраны в III томе его сочинений (Петербург 1899). [352] Философская позиция Кавелина определялась характерной уже в конце 40-ых годов реакцией против «отвлеченного» идеализма немецкой философии и решительным поворотом к «точному» знанию, к исследованию фактов. Кавелин не примыкает к Конту, но общий дух позитивизма всецело владеет им. Ему особенно импонирует принципиальный релятивизм, – он, можно сказать, на каждом шагу уверяет себя и читателя в том, что «в мире нет безусловных начал или принципов – все в нем условно и относительно» (3). Строгая и подлинная необходимость «верна лишь в отвлеченном мышлении», – пишет он, – в мышлении же конкретном, обращенном к реальности, нет места «безусловной» необходимости (4). Как очень осторожный мыслитель, Кавелин против категорических утверждений научного позитивизма (5); у него даже вырываются такие фразы: «единичный человек и природа – реальности, но, как они относятся между собой, – окружено непроницаемой тайной. Еще таинственнее те высшие силы, которые управляют судьбами единичного человека и всего мира» (6). — 302 —
|