Русская Философия. Энциклопедия

Соч.: Государственное хозяйство России в первой четверти XVIII столетия и реформа Петра Великого. Спб., 1892; Разло­жение славянофильства. Данилевский, Леонтьев, Вл. Соловь­ев. М., 1893; Очерки по истории русской культуры. Спб., 1896— 1903. Ч. 1-3 (М., 1993-1995); Из истории русской интеллиген­ции: Сб. статей и этюдов. Спб., 1902; Интеллигенция и историческая традиция // Интеллигенция в России. Спб., 1910 (см. также: Вопросы философии. 1991. № 1); Главные течения русской исторической мысли. 3-е изд. Спб., 1913; История вто­рой русской революции. София, 1921-1924. Т. 1, вып. 1-3; На­циональный вопрос. Берлин, 1925; Эмиграция на перепутье. Париж, 1926; Россия на переломе. Большевистский период рус­ской революции. Париж, 1927. Т. 1-2; Республика или монархия. Париж, 1929; Воспоминания (1859-1917). М., 1990. Т. 1-2.

Лит.: Вернадский Г. В. П. Н. Милюков. Пг, 1917; Кизевет-терА.А. П. Н. Милюков. М., 1917; Сб. статей, посвященных П. Н. Милюкову (1859-1929). Прага, 1929; П. Н. Милюков: Сб. материалов по чествованию его семидесятилетия. Париж, 1930; Кантор В. К. Историк русской культуры - практический по­литик (П. Н. Милюков против «Вех») // Вопросы философии. 1991. № 1; Думова Н. Либерал в России: трагедия несов­местимости (исторический портрет П. Н. Милюкова). М., 1993; Вандачковская М. Г. П. Н. Милюков, А. А. Кизеветтер: исто­рик и политик. М., 1992; Макушин А. В., Трибунский П. А. Павел Николаевич Милюков: Труды и дни (1859-1904). Ря­зань, 2001; Гайда Ф. А. Либеральная оппозиция на путях к власти. 1914-весна 1917 г. М.,2003; П. Н. Милюков: историк, политик, дипломат // Материалы международной научной кон­ференции. Москва, 26-27 мая 1999 г. М., 2000.

Е. Н. Мощелков

МИНСКИЙ Николай Максимович (наст. фам. Виленкин) (15(27).01.1855, Глубокое Виленской губ. - 2.07.1937, Париж) - поэт, философ, публицист, переводчик, один из зачинателей рус. символизма. Окончил юридический ф-т Петербургского ун-та (1879). После ун-та служил домаш­ним учителем, присяжным поверенным, архивариусом в банке, но служба мало интересовала М., с юношеских лет посвятившего себя литературе. В начале творчества выступил как певец «народной скорби», продолжатель некрасовских традиций, был непосредственно связан с народничеством. Его первый сборник стихотворений был изъят цензурой и уничтожен (1883). После цензурных го­нений в мировоззрении М. произошел перелом. В 1884 г. он публикует статью «Старинный спор», к-рая считается первым в России литературным манифестом декадентст­ва и в к-рой М. подверг критике теорию «утилитарного» искусства, поставившую рус. музу на службу публицис­тике. Главным критерием художественности он признал искренность художника, творческая личность к-рого обо­жествлялась. Мысль о художнике - творце новой реаль­ности - становится ведущей в эстетике символистов. В кн. «При свете совести. Мысли и мечты о цели жизни» (1890) в противовес отечественной традиции народолюбия, самопожертвования, к-рая, по М., ведет к растворе­нию личности в массе, отречению от индивидуальности и творчества, М. «поднял мятежное знамя индивидуализ­ма, самообожествления, эстетизма» (Новая русская кни­га. Берлин. 1922. № 8. С. 40). Здесь М. выдвинул теорию «несуществующих святынь» - меонов (от греч. me on -небытие, несуществующее). Меоны находятся вне мира явлений, их нельзя ни понять, ни даже помыслить в реаль­ной жизни, но душа, ненавидя действительность, жаждет прорваться к ним. Стремление познать непознаваемое, невозможное, несуществующее, растворенное во Вселен­ной («абсолютное небытие», Бога), трактуется автором как высшая цель человека, единственный путь осознания им полноты бытия. В меонизме М. нетрудно увидеть со­единение различных идеалистических учений (от вост. мистики и Платона до непознаваемой Кантовой «вещи в себе» и совр. М. богоискательских теорий). Идеи меониз-ма М. пытался воплотить в произв. различных жанров: в лирике («Два пути», 1900), в драматургии («Альма», 1900), в критике и публицистике («О двух путях добра», 1903 и др. статьи). В качестве трибуны для пропаганды своей те­ории М. активно использовал Религиозно-философские собрания (1901-1903), одним из организаторов к-рых яв­лялся. Цель собраний он видел в том, чтобы повернуть рус. интеллигенцию лицом к религиозным вопросам. Уверенность, что «можно создать религиозное мировоз­зрение не вопреки разуму и не тайком от него, а при его участии», легла в основу кн. М. «Религия будущего (Фи­лософские разговоры)» (Спб., 1905). Убежденный в не­разрывной связи философии и религии («связь эта тес­нейшая, как между стеблем и цветком»), М. призывал предпринять «последний крестовый поход мысли, для того чтобы овладеть святыней» (Там же. С. 1-2). Ведущий те­зис книги: отношение к Богу, новую религию «нужно стро­ить не на вере, а на другом, более глубоком основании -на уверенности» (Там же. С. 4). Правда, автор не уточнял, в чем конкретное различие противопоставляемых по­нятий. Философские соч. М. лишь условно можно на­звать «трактатами»: границы научно-теоретического из­ложения и художественного творчества здесь размыты. Сам он признавал, что «всегда мечтал об идеальной мета­физике, которая, начинаясь теорией познания, заверша­лась бы легендой и молитвой» (Там же. С. 2). «Меоническая легенда» и «молитва» о едином божестве, доброволь­но умирающем из любви к множественному миру, явно превалировала над «теорией». Темы, образы, стилисти­ческие приемы указанных книг М. имели непосредствен­ные связи с его стихотворными произв. Идейные искания М., оригинальная форма его произв. (синтез религиозно-философского трактата и поэтической фантазии) нашли отклик у молодого поколения символистов. А. Белый в ст. «Отцы и дети русского символизма» (1905) назвал М. сре­ди своих учителей. Революция 1905 г. вновь обратила М. к общественной деятельности и «гражданской» поэзии. Основанная им газ. «Новая жизнь» по существу явилась первой легальной большевистской газетой. Здесь М. опуб­ликовал «Гимн рабочих» («Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»). Свой недолгий союз с социал-демократа­ми он пытался впоследствии оправдать стремлением при­дать революционному движению религиозный характер. После закрытия газеты (декабрь 1905 г.) М. был аресто­ван, а потом эмигрировал. В кн. «На общественные темы» (Спб., 1909) он резко критиковал «догматы политикан­ствующего марксизма», не менее враждебные «идеаль­ным стремлениям интеллигенции, чем тирания бюрократии и насилия реакции» (На общественные темы. С. 198). Полемизируя с М. Горьким об интеллигенции и мещан­стве, М. отстаивал идеи надклассового социал-гуманиз­ма, обратился к проблеме личности в рус. истории. Дес­потизм в России и подавление личности государством М. объяснял геополитическими причинами: «отсутствие ес­тественных границ и тысячелетний кошмар» войн за их обретение породили тиранию и не позволяли личности чувствовать себя в безопасности, начать расти и разви­ваться как живой творческой клетке культуры. Но «под историческим гнетом, - утверждал он, - в русском созна­нии образовалось новое чувство, новый свет, новый иде­ал» - социально-гуманитарной любви (Там же. С. 34). Как противоречащую рус. психологии, М. призывал «выки­нуть за борт» теорию исторического материализма (Там же. С. 62). В 1913 г. М. на короткое время вернулся в Рос­сию, а затем (уже навсегда) уехал за границу. В первые послереволюционные годы он пишет статьи об опаснос­ти, грозящей творческому духу, хранителям интеллекта, о союзе между работниками умственного и физического труда в борьбе против всякого партийного властолюбия. В «Манифесте интеллигентных работников» (1923) он кри­тикует К. Маркса за игнорирование специфики умствен­ного труда и принижение роли интеллигенции, дает свою квалификацию общественных групп, согласно к-рой об-во всегда распадается на класс творцов материальных и духовных ценностей и класс «властодержавцев». В совр. мире, по М., капиталисты и политиканы находятся по одну сторону баррикады, а «умственные работники вместе с пролетариями должны бороться против всех господству­ющих классов и партий» (Современные проблемы. Па­риж, 1923. С. 136). В этот же период М. написал философ­скую мистерию «Кого ищешь?» (1922), в к-рой отстаивал идеи меонизма. В эмиграции после революции М. жил сначала в Берлине, где возглавлял «Дом искусства», затем в Лондоне - работал в советском полпредстве, в после­днее десятилетие вел уединенную жизнь в Париже.