Русская Философия. Энциклопедия

Л и т.: Минский Н. При свете совести. Мысли и мечты о цели жизни. Спб., 1890; 2-е изд. Спб., 1897; Он же. Религия будущего: (Философские разговоры). Спб., 1905; «Меонизм» Н. М. Минского в сжатом изложении автора /У Русская лите­ратура XX века. 1890-1910 / Под ред. С. А. Венгерова. М., 2004. С. 218-221.

Л. А. Су гай

МЕРЕЖКОВСКИЙ Дмитрий Сергеевич (2(14).08.1865, Петербург - 9.12.1941, Париж) - писатель, литературный критик и религиозный философ. Р. в семье крупного чи­новника в Петербурге. Окончил историко-филологичес­кий ф-т Петербургского ун-та (1888). В студенческие годы увлекался позитивистской философией и идеями либе­рального народничества. В последние годы XIX в. под влиянием творчества Толстого, Достоевского, Ф. Ниц­ше, А. Шопенгауэра становится одним из идеологов «но­вого религиозного сознания». М. и его жене 3. Н. Гиппи­ус принадлежит идея организации Религиозно-философ­ских собраний (проходили в Петербурге в 1901-1903 гг.). Принимал активное участие в создании и деятельности Религиозно-философского об-ва в Петербурге - Петрогра­де (1907-1917), в организации журн. «Новый путь» (1903 ­1904), где публиковались материалы Религиозно-философ­ских собраний. Во время первой рус. революции, к-рую М. воспринял с нек-рым оптимизмом, у него проявляет­ся интерес к левым партиям. Он знакомится с Кропотки­ным, Плехановым, А. Ф. Керенским, сближается с Б. В. Савинковым. В ст. «Семь смиренных» (1909) выступил против позиции сб. «Вехи» (1909). Октябрьскую револю­цию 1917 г. М. встретил крайне враждебно и уже в кон. 1919 г. бежал со своей женой за границу, в Варшаву. Ду­ховный экстремизм и антибольшевизм привели его к воз­величиванию итал. фашизма (прежде всего самого Мус­солини). Он приветствовал нападение нацистской Герма­нии на Советский Союз. В годы эмиграции, живя в основ­ном в Париже (с 1920), М. создал ряд исторических романов и религиозно-философских произв., в идейном отношении не дающих ничего принципиально нового по сравнению с дореволюционным периодом его творче­ства. Как религиозный философ он является ярко выра­женным богоискателем; пытался создать свое христианс­кое учение («неохристианство», «мистический реализм»), сознательно порывая с историческим христианством. Один из главных мотивов его творчества - экзистенциаль­ный. Стимулами религиозного философствования писа­теля являются его мятущееся между верой и безверием сознание, острое ощущение неотвратимости смерти, и страстное желание спасения от нее. Мистицизм М. тесно связан с символизмом. Идеи мистического символизма, первоначально прилагаемые им к сфере искусства, в даль­нейшем были обращены на об-во, историю и религию. «Неохристианство» М. основывается на религии Третье­го Завета, восходящей к учению итал. монаха Иоахима Флорского (XII в.) и отдельным положениям средневеко­вой патристики. Согласно религии Третьего Завета, все­мирная история имеет 3 этапа, связанные с существова­нием трех человечеств: первого - допотопного (язычес­кий мир), погибшего от Воды, второго - послепотопного (мир исторического христианства), к-рое погибнет от Огня, и третьего, идущего вслед за вторым, к-рое возродится в Духе. Спасение человечества находится на пути исполне­ния трех заветов. Первый завет - Завет Отца - осуществил­ся в язычестве и создал религию Бога в мире (Христос еще не осознан человеком и проявляет себя лишь в при­роде и космосе). Второй завет - Завет Сына, реализовав­шись в историческом христианстве, установил религию Бога в человеке (Христос осознается человеком как Бог, но сам человек еще не пришел ко Христу). И лишь в Тре­тьем завете Святого Духа - Матери, где первые 2 завета соединяются, появляется истинная религия - религия Бо-гочеловечества, связующая небо и землю, идеальное и материальное, дух и плоть, Христа и человека. В конеч­ном счете устанавливается Царство Божие, Царство Свя­того Духа и Святой Плоти, Божественная теократия (власть Христа), где каждый человек телесно и духовно реально становится частью тела Христова и побеждает смерть физически. Содержанием всемирной истории является борьба Христа с дьяволом, Антихристом, к-рая, по М„ уже поставила человечество на грань гибели. И револю­ционная Россия (шествие Антихриста), и относительно благоустроенная Европа, в своем благополучии забыв­шая «живого» Христа и попавшая в плен к дьяволу, од­инаково знаменуют собой, как он считает, начало конца исторического христианства, а с ним - всего мира. В бо­лее конкретном плане религию Третьего Завета М. сво­дит к 2 осн. вопросам: отношение духа и плоти, церкви и государства. Проблему духа и плоти (природа, об-во, куль­тура) он трактует под заметным влиянием идей Ф. Ницше (христианство - «религия рабов», «религия страданий») и особенно Розанова (мистика пола). Язычество и исто­рическое христианство, полагает М., страдали «бесконеч­ным раздвоением» духа и плоти: если языческий мир по­гиб от абсолютизации плоти, то историческое христиан­ство обречено на гибель вследствие абсолютизации духа. Традиционное христианство приобрело монашеский ук­лон, ушло от мира и тем самым разъединило Христа и мир; оно рассматривает плоть как нечто «грешное» и «дья­вольское», направлено на ее умерщвление, аскетизм в нем из средства стал целью, а жизнь отрицается во имя смер­ти. М. считает необходимым восстановить плоть в своих правах, соединить язычество и христианство, плоть и дух и прийти к «духовной плоти», Святому Духу и Святой Плоти. В этом контексте вопрос пола приобретает для М. принципиальное значение. Если в традиционном христи­анстве половая жизнь оценивалась как нечто враждебное или нейтральное вероучению и в Царство Божие душа попадала бесполой, то в религии Третьего Завета осно­вой Божественного Общества должны были стать поло­вые отношения, понимаемые как человеко- и богопознание («святое сладострастие»). Проблема отношения цер­кви к государству, будучи традиционной для христианс­кой мысли, рассматривается М. с позиции радикального мистического анархизма, близкой к идеям раннего хрис­тианства. Отправная точка в его рассуждениях на эту тему - религиозно понятая свобода, проходящая, условно го­воря, 3 стадии. На первой - в языческой культуре, когда человек еще не знал Христа, - государство и об-во совпа­дали, личная свобода целиком сосредоточивалась в госу­дарстве. С возникновением христианства государство ут­рачивает свой «абсолютный смысл», поскольку появля­ется противоположный ему полюс в лице церкви. На этом этапе свобода, завещанная Христом, уже не вмещается в политические формы и перемещается в церковь, где спо­собна расшириться до вселенских размеров. Но такое промежуточное состояние не может удовлетворить человека, он стремится преодолеть власть государства, ог­раничивающего его свободу, и перейти к Боговластию, Теократии, к-рая является единственно возможной фор-1 мой Царства Божия. М. критикует историческое христи­анство за то, что оно фактически срослось с государством, ; и заявляет, что церковь вместе с государством насилуют | мир. Если на Западе, по его мнению, церковь становилась ' государством, то на Востоке государство поглощало цер­ковь. 13 любом случае «христианская государственность» или «государственное христианство» исказили учение ] Христа, что привело человечество опять-таки к концу все-] мирной истории. В российском государстве, наиболее I характерном на Востоке, осуществилось не христианство, акесарианство (поклонение не Христу, а «земному богу», 1 царю), в к-ром проглядывает лицо апокалипсического i Зверя. Отсюда вывод: российское самодержавие - от Ан-I тихриста. Расстрел мирных шествий 9 января 1905 г. в Пе­тербурге М. расценил как проявление дьявольской сути царской власти. Революцию 1905 г. он рассматривает как начало революции религиозной, к-рая свергнет не только власть самодержавия, но также всякую человеческую власть. Самодержавие и православие должны погибнуть, а с ними и весь рус. народ. Но этот конец - начало буду­щего воскресения России как члена Вселенской Церкви, Теократии, для чего, по М., есть необходимые условия: безгосударственный дух народа и религиозность интел­лигенции. Россия должна преодолеть народность (нацио­нальное) во всечеловечестве, самодержавие - в теокра­тии, православие - в религии Святого Духа. Вместе с тем М. опасается Грядущего Хама (собирательный образ, означающий в конечном счете дьявола), страшное лицо к-рого открывается ему в «босячестве» (социальных низах).