Русская Философия. Энциклопедия

Лит.: Лосский Н. О. Обоснование интуитивизма. Спб., I 1906; Он же. Введение в философию. Спб., 1911; Он же. I Основные вопросы гносеологии. Пг., 1919; Он же. Чувствен- ; ная, интеллектуальная и мистическая интуиция. Париж, 1938, М., 1995; Франк С. Л. Предмет знания. Об основах и пределах отвлеченного знания. Пг., 1915; Он же. Введение в филосо- 1 фию в сжатом изложении. Пг., 1922; Он же. Реальность и I человек. М., 1997.

Н. Н. Старченко

ИОАНН САН-ФРАНЦИССКИЙ (в миру Дмитрий Алек­сеевич Шаховской, князь) (23.08(5.09). 1902, Москва -30.05.1989, Сан-Франциско) - поэт, писатель, литератур­ный критик, философ и богослов. В 1915 г. поступил в Александровский лицей, к-рый не закончил из-за начав­шейся революции. В 1918-1920 гг. принимал участие в Гражданской войне на юге России, с 1920 г. - в эмигра­ции. В 1922 г. поступил на экономическое отд. Лувенского ун-та (Бельгия), а затем перевелся на историческое отд. философско-словесного ф-та. В 1925-1926 гг. издавал журн. «Благонамеренный», к сотрудничеству в нем при­влекаются И. А. Бунин, В. Ф. Ходасевич, А. М. Ремизов. М. И. Цветаева, Г. В. Адамович, Мочульский и др. В 1926 г. на Афоне принял монашеский постриг и был наречен Иоанном, после чего поступил в Рус. духовную акаде­мию в Париже, где под рук. Булгакова подготовил бого­словский доклад «Об именах Божиих». В 1932 г. митропо­лит Евлогий назначил И. настоятелем Свято-Владимирс­кой церкви в Берлине, где он и оставался до весны 1945 г. В январе 1946 г. после короткого пребывания в Париже пе­реехал в США, где сначала был священником в Лос-Анд­желесе, потом епископом Бруклинским и, наконец, епис­копом и архиепископом Сан-Францисским. Ни одна из теоретических работ И., как правило, не обходится без философско-критического анализа отдельных произв. или творчества в целом того или иного рус. писателя. Наи­большее внимание его привлекает творчество Толстого и Достоевского. В кн. «К истории русской интеллиген­ции» содержатся разд. «Революция Толстого», «Великий Инквизитор Достоевского». Толстой и Достоевский оли­цетворяют для И. как бы два полюса рус. интеллигенции в ее отношении к Иисусу Христу и православной церк­ви. «Философско-социальные и моралистические идеи Толстого, - пишет он, - вытекали из его установившего­ся в конце 70-х годов миросозерцания. В этих идеях, ка­кова бы ни была их тема, Толстой почти всегда высказы­вает правду одновременно с неправдой. Неправду - в правде и правду - в неправде. Религиозная неправда его оплетается вокруг его религиозной правды, как лиана вокруг дерева, и иссушает дерево. Правда христианская, как зеленый плющ, обвивается вокруг мертвого дерева толстовских идей и придает этому дереву цветущий вид» (с. 267). «Идеологическая работа» Толстого по разложе­нию рус. государственности и подрыву православной веры, приходит к выводу И., была разрушительнее «мно­гих революционных пироксилинов и динамитов». Дос­тоевский, в противоположность Толстому, не породил «изма», он свободен от партийности, свободен от всех и открыт всем. «В сущности, - пишет И., - весь мир уже находится в «Обществе Достоевского» (с. 523). На какую бы тему ни писал И., в центре его раздумий - судьба России и рус. народа в XX в. «Атеистический максима­лизм, - по его словам, - вышел не только из иностран­ных недр; он выполз, вылетел, как саранча, из собствен­ной русской греховности и материалистичности... И мы, пастыри Русской Церкви, может быть, более всех винов­ны в том, что не защитили своего стада от волков воин­ствующего атеизма» (с. 404). Трагическим символом России И., как и Чаадаев, считает безгласный и расколо­тый «царь-колокол». «Предвестие о падении право­славной России прозвучало над страною в падении Царя-Колокола... - пишет он. - Этот лежащий во прахе Царь-Колокол Кремля остается до наших дней символом не­достигнутой цели русского народа».