Русская Философия. Энциклопедия

Соч.: Моление Даниила Заточника / Подготовка текста, пер. и коммент. Д. С. Лихачева // Памятники литературы Древ­ней Руси. XII век. М., 1980. С. 388-399; Слово Даниила Заточ­ника, еже написал своему князю Ярославу Володимировичу// Златоструй. Древняя Русь Х-ХШ вв. М., 1990. С. 238-243; Слово Даниила Заточника // Подготовка текста, пер. и коммент. Л. В. Соколовой // Библиотека литературы Древней Руси. Сп 1997. Т. 4. С. 268-283.

Л и т.: ГуссовВ. М. Историческая основа Моления Даниил Заточника // Труды Отдела древнерусской литературы. МД 1949. Т. 7. С. 410—418; Будовниц И. У. Памятник ранней дво­рянской публицистики // Там же. М.;Л., 1951. Т. 8. С. 138-157; Скрипиль М. О. «Слово Даниила Заточника» // Там же. М." 1955. Т. 11. С. 72-95; Романов Б. А. Люди и нравы Древне! Руси. М., 1966; Монахова Н. П. Идеологическая основа про­тивопоставления мудрости и храбрости в «Молении Дании­ла Заточника» // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. 1981. № С. 22-31.

В. В. Мильков, А. И. Мак

ДАНИЛЕВСКИЙ Николай Яковлевич (28.11 (10.12). 18 с. Оберец Ливенского у. Орловской губ. - 7(19).И.188 Тифлис) - естествоиспытатель, философ, культуролог, 1842 г. окончил Царскосельский лицей, затем естестве ный ф-т Петербургского ун-та, где в 1847 г. получил с пень кандидата, а в 1849 г. - магистра ботаники. В 1849г. связь с петрашевцами был выслан в Вологду, однако начиная с 1853 г. участвовал в многолетних научных э педициях. В 1879 г. был назначен директором Никите ботанического сада. В 1869-1871 гг. была опубликована сначала в журн. «Заря», а в 1871 г. вышла отдельным изда­нием его кн. «Россия и Европа», первоначально встре­ченная прохладно, а с последующими изданиями став­шая популярной. Труд Д. «Дарвинизм. Критическое ис­следование» увидел свет лишь в 1885 г. и был воспринят в научных кругах как посягательство на авторитет Ч. Дар­вина. С защитой его концепции выступил Страхов, бла­годаря ему появился «Сборник политических и экономи­ческих статей» (1890), объединивший воедино статьи, написанные Д. в разные годы. «Сборник» успеха не имел, и Д. остался в памяти современников в основном как ав­тор сформулированной в «России и Европе» теории куль­турно-исторических типов, вызвавшей целый спектр откликов - от пространной критической отповеди В. С. Соловьева до провозглашения ее «катехизисом славянофильства». Онтологические представления Д. основываются на убеждении в том, что гармонию Вселен­ной, к-рая явлена человеку в красоте окружающего мира, невозможно объяснить без допущения идеи целеустрем­ленности всего сущего к взаимной согласованности. В основе ее лежит недоступное человеческому разумению божественное целеполагание, проявляющееся также в функционировании каждого организма, в приспособлен­ности растений и животных к окружающей среде, в об­щей направленности жизненных процессов на Земле. Все сущее, считал Д., развивается по единому закону - зако­ну зарождения, расцвета и увядания. Каждая более или менее целостная система любого уровня сложности есть замкнутый мир, живущий и умирающий в меру от­пущенных ему внутренних сил и возможностей. В резуль­тате исчерпывания внутренних потенций восходящее раз­витие формы сменяется нисходящим, и она деградирует. Подобный процесс и приводит, по Д., к вымиранию оп­ределенных видов растений и животных. По аналогии с природой, с многообразием видов, к-рым отведено свое место во времени и пространстве, историю можно счи­тать чередованием (или сосуществованием) самобытных, эквивалентных по своей ценности больших и малых куль­тур. Одни из них преимущественно религиозны (Древн. Восток), другие ориентированы на создание художествен­ных ценностей (Греция), третьи основаны на стремлении сформулировать юридические установления и следовать им (Рим) и т. п. В основе каждой из культур в качестве ее энергетического центра лежит национальное начало, спо­собное к развитию благодаря сообщенной ему божест­венной энергии. Совокупность племен, ощущающих внут­реннее единство и говорящих на родственных языках, может развиться в культурно-исторический тип, т. е. сво­еобразную культуру с уникальными художественными, религиозными, социально-экономическими особеннос­тями. В своем жизненном цикле культурно-исторический тип проходит стадии: первоначального формирования; складывания государственности и обретения способнос­ти защищаться от внешней опасности; наивысшего рас­цвета, сопровождающегося появлением искусств, наук, религии, и, наконец, постепенного превращения в «эт­нографический материал» из-за ослабления созидающих начал, что выражается в утрате государственной незави­симости и культурной самобытности. Д. выделяет 11 куль­турно-исторических типов: египетский, китайский, асси-ро-вавилоно-финикийский, халдейский или древнесеми-тический, индийский, иранский, еврейский, греческий, римский, новосемитический или аравийский, романо-германский или европейский. С небольшими оговорка­ми он включает в число мировых цивилизаций мексикан­скую и перуанскую культуры, разрушенные в результате внешнего вторжения раньше, чем они смогли окончатель­но сформироваться. Последний культурно-исторический тип - европейский - в сер. XIX в., по Д., переживает упа­док и должен быть сменен восточнославянским, центром к-рого является Россия. Д. утверждает, что восточносла­вянская цивилизация окажется способной развить эконо­мику не в ущерб религиозным, художественным и нрав­ственным ценностям и тем самым станет четыре­хосновным культурно-историческим типом (предыдущие были одноосновными, за исключением «двуосновной» Европы, к-рая достигла высот и в экономическом, и в ху­дожественно-эстетическом развитии). Чтобы стать достой­ной этой исторической миссии, Россия обязана осознать себя единым народом вместе со славянством, поставив своей целью воссоединение и расцвет последнего. Д. убеж­ден в необходимости сохранения устоев Российского го­сударства - самодержавия, поземельной общины, сослов­ной иерархии, приоритета ортодоксальной церкви, вмес­те с тем он выступает против имперского, насильственного присоединения и удержания народов, к-рое лишает их перспектив самобытного развития. «Пересадка», «при­вивка», «удобрение» - таковы, по его мнению, формы взаимовлияния народов друг на друга, но лишь после­дняя плодотворна, т. к., не затрагивая социально-по­литических, бытовых, религиозных основ жизни народов, находящихся на первых стадиях своей эволюции, она пре­доставляет им большие возможности для развития. Т. обр., особенность культурно-исторической теории Д. - в обращении внимания на значение национального факто­ра, к-рый он делает движущей силой, смыслом и целью истории, в «реабилитации» цивилизаций, находящихся как бы в стороне от магистрального пути развития, в отстаи­вании права каждого народа на историческое творчество. В то же время это преодоление чрезмерного историчес­кого оптимизма, считающего случайностями катастро­фы, попятные движения и периоды регресса в истории. Д. мало озабочен сохранением логической непротиворе­чивости своей теории, его цель - вдохновить идеей исторической перспективы народ, дать ему силы поднять­ся над обыденностью для создания новой цивилизации. Консервативно-утопическая мысль Д. наталкивается в решении данной задачи на непреодолимое препятствие: существование таких универсальных феноменов, как ми­ровые религии, наука плохо вписывается в его историо­софскую схему. Пытаясь найти выход из этого затрудни­тельного положения, он делает вывод об обусловленности содержания и особенностей развития, напр, науки, тем же национальным фактором. Каждый народ, по Д., по-своему видит мир и отображает это видение в создавае­мой им культуре. Потому и наука для разных народов не одна и та же. Народ, в зависимости от присущих ему ка­честв, «подключается» к созданию той или иной науки на разных ступенях ее развития: так, французы преуспели в «ДАРВИНИЗМ...» 142